За пять веков до Соломона (СИ)

— Нет, не стоит каждый шаг со всеми сверять. Иначе никакой ты не лидер, что вперед ведет. Если нужно — двигайся наперекор толпе, если без того не обойтись — будь жестким, даже жестоким. Но помни о людях вокруг. Помни, для кого все делаешь. Тогда любовь и уважение не только при жизни окружат, но и после смерти не исчезнут. А главное — помыслы и стремления будут последователями подхвачены и продолжены.

Голос Иисуса окреп, загремел над притихшей вершиной:

— Трижды прав был Иофор, советуя не оглядываться по сторонам, а строить собственные правила для избранного народа. Жаль, что ты его не послушал. Но еще ничего не потеряно. Я не хочу, чтобы еврейский народ распался на части, когда ослабеет жесткая рука Моисея. Не хочу, чтобы люди разочаровались в свободе, чтобы забыли о великой цели. Поэтому сейчас наилучшее время все исправить.

Иисус посмотрел в глаза Моисею и твердым голосом вынес приговор:

— Для этого тебе придется исчезнуть.

— Ты не посмеешь, Иисус, вернуться без меня, — впервые Моисей произнес им же дарованное имя.

— Почему? Я объявлю, что Господь разгневался на малодушие Моисея и предсказал, что тот не войдет с израильтянами в землю обетованную. Сам ведь учил, что воле Господа люди простые охотнее подчинятся.

— Так что, убьешь прямо здесь? И чем ты тогда лучше?

Иисус покачал головой:

— Нет, Моисей. Никто, даже Господь, не давал мне права твоей судьбой распоряжаться. Потому отдаю тебя на волю Божьему Суду. Пусть он все решит…

* * *

Ветерок ненадолго угомонился, решил дождаться, пока солнышко не поднимется повыше, и тогда уже пошалить на славу, выгоняя холодный воздух из темных ущелий. А пока стоило поднакопить сил для решающего рывка. В низинах заклубился туман, тоже правильно, пусть станет погуще, тогда и играть с ним веселее будет. Размазывать по склонам, гонять по небу. А еще… Ветерок аж заурчал тихонько, предвкушая любимое развлечение: умыть заспанные вершины холодной влагой утренней росы.

Моисей лежал без движенья. Зачем? Все и так решится. Уже скоро. Ветер притих всего на миг. Сейчас он задует снова, и тогда…

Внезапно, старику стало страшно. А если на этот раз он проиграет? Что если слепая судьба распорядится иначе? Что если мальчишка прав?

Горькие думы не давали покоя, но усталость брала свое. Моисей забылся в полусне.

Посреди темной ночи горел костер. Высокий, слепящий, но не дающий жара. Точь-в-точь, как на кусте несгорающем. Потом над огнем начали вырисовываться тени.