За последним вздохом (СИ)

Кольтира всегда хорошо чувствовал лес. Он и рос-то практически в лесу - на военных заставах на месте службы отца, а того редко переводили в город. Родители с детства приучали его быть в контакте с окружающей природой, получая максимум информации о происходящем, и именно этот навык был одним из важнейших условий успеха Кольтиры в сложных операциях. А люди, даже живые, не говоря уж о немертвых, в вопросах скрытности в лесу уступали и эльфам, и троллям, и лесным животным, превосходя разве что здоровенных столичных волшебных стражей.

Из всех преследователей проблем доставила только странная летающая тварь с длинными, загнутыми когтями. Она была достаточно юркой, чтобы лавировать среди деревьев, и обладала настолько сильными и прочными крыльями, что могла продираться сквозь переплетения ветвей. Кольтире пришлось убегать от нее на восток, и она каким-то образом чувствовала его и не отставала. Наконец, он сумел отрубить ей крыло мечом, внезапно выскочив из-за толстого ствола дерева. Она упала на землю и превратилась в камень. Кольтира удивился, но на всякий случай доломал ей второе крыло и когти - тело оказалось слишком прочным даже для укрепленного магией клинка.

Кольтира вернулся к отряду и продолжил стрелять. Он уже дважды специально позволил Тассариану заметить себя - пытался его выманить, чтобы поговорить, но тот не отъезжал далеко от войска, и даже отскочившая от наплечника стрела не заставила его погнаться за эльфом самому - послал то самое летающее существо.

Кольтира не промахнулся ни разу, но далеко не каждое попадание уничтожало оживших мертвецов. Он взял с собой несколько особых стрел, с зачарованными наконечниками, но их помногу не выдавали, и даже слова о задании самой генерала не позволили Кольтире получить больше десятка. Их он пока берег.

Во время этого “сопровождения” немертвого отряда Кольтира убил врагов больше, чем за короткую схватку в Ан’овине, но жажду мести утолить не удавалось. Вполне возможно, что он только злил командира необходимостью тащить трупы и заново напитывать их темной магией, а не приносил какой-то реальный ущерб.

Толстякам его стрелы, вонзающиеся в них по самое оперение, были нипочем, а подходить близко, для удара клинком, было глупо. Как бы ни превосходил живой эльф в скорости и ловкости мертвецов, от такой толпы ему не уйти. Уязвимых мест у толстяков, казалось, не было: зачарованные стрелы в глазу ослепили, но не убили такую тварь. Ну, хоть менее опасным стал. Омерзительно булькая разорванным брюхом, толстяк как-то раз попытался достать его серпом на длинной цепи, но эльф уже знал о такой возможности и успел переместиться. Эта длинная цепь была только у того, ослепленного, и Кольтира мог лишь надеяться, что это все же был тот самый толстяк, убивший его брата.

Кружить тут вечно Кольтира не мог. Рано или поздно он достанет рыцаря настолько, что тот заставит отряд рассредоточиться и всем искать назойливого эльфа. Он сделал перерыв, чтобы отдохнуть и позволить нежити подумать, будто он отвязался от них. Некоторое время следил за Тассарианом, но тот не оказывался один, вдалеке от отряда. Естественная нужда его не звала, на прогулки под луной немертвого рыцаря тоже не тянуло.

Кольтира зашел вперед по ходу движения отряда и, выждав момент, пустил стрелу прямо в гниющее сердце мертвецу, идущему в шаге от своего командира. И тут же перебежал на другое место, снова позволив Тассариану заметить себя. Тассариан негромко хмыкнул, но на этот раз понял намек. Он сделал нежити знак оставаться на месте и потянул поводья, направляя коня по той тропинке, на которую Кольтира и пытался его заманить. Теперь эльф поменял свое расположение беззвучно.

Ощущение холода, опасности и обреченности усиливалось. Он чувствовал все это поблизости от Тассариана и тогда, у Ан’овина, но в тот момент страх за Фальтору и желание спасти его вытесняли из головы прочие мысли. Кольтира долго добивался того, чтобы отвести Тассариана подальше от его отряда, но сейчас в голове замелькала назойливая мысль, что самым разумным поступком будет убраться отсюда поскорее. Он навлечет на себя большую беду, если будет продолжать в том же духе…

Кольтира разозлился на себя за этот страх. Тассариан - проклятая нежить, тварь, из-за которой погиб Фальтора. Если бы он не убил Мерриэль - а это явно был он, брат рвался к нему целенаправленно, значит, видел, кто решил с самого начала боя снять мага, как самого опасного противника, и метнул тот нож. Если бы не Тассариан, Фальтора не потерял бы голову и не бросился бы на врага один. Не оказался бы в отдалении от остальных бойцов, не стал бы удобной, бросающейся в глаза мишенью для того толстяка с серпом. Тогда Кольтира смог бы проследить, чтобы с Фальторой ничего не случилось. Погибло более половины эльфов, защищавших Ан’овин, но Кольтира вытащил бы брата хоть за шкирку, если бы тому вздумалось еще погеройствовать. В любом случае, это Тассариан привел нежить нападать на Ан’овин, это он был причиной смерти всех эльфов, погибших там.