За правое дело

— Якши! — с трудом выдавил из себя счастливый Денис, не ожидавший такого доверия своего учителя. Значит, ему дают пробу!..

— Имей в виду, деталь срочная, заковыристая, а отливок в обрез. Все нужно хорошо сделать, без брака! Не подведешь?

— Постараюсь!

— Ну, якши. Давай руку, приятель!

Однако, выйдя от директора и теперь шагая рядом с молча насупившимся мастером, Денис вдруг испугался своего необдуманного согласия. А что как он не справится с пробой? Ведь он, Денис, даже не поинтересовался, что за деталь, о которой просил его директор завода и отливок которой, как он сказал, в обрез.

Денис покосился на хмурое, что грозовая туча, лицо мастера и окончательно оробел.

Войдя в цех, Денис еще издали увидел поставленные на ребро две большие круглые отливки. Видимо, их успели завезти сюда, пока он и мастер были в конторе. Значит, действительно очень срочный заказ. Точно такие же Денис однажды и сам подвозил Зотову на тележке, а Зотов, обрабатывая их, ворчал на «проклятый» чугун и чересчур тонкие фасонные стенки: чуть ошибись в расчете — и брак.

Мастер оставил Дениса одного в тревожном раздумье, но скоро вернулся с чертежом. Развернул перед Денисом синьку, уныло, будто заранее обрекая отливки на брак, пояснил:

— Вот тут лучше обсчитай стенку. Чернота останется или переточишь — толку не будет. Обрати внимание на чугун: ковкий. Подачу больше ноль-две не давай…

Денис и без мастера хорошо знал, что у этих деталей важно и что неважно. Но еще лучше знал он, что с ковким чугуном на обдирке обычными резцами ему будет справиться трудно, а свои резцы Зотов трогать не разрешал.

Но вот мастер закончил формальности, передал Денису чертеж и отметил в наряде время. Теперь только оставалось принять от мастера отливки и обсчитать чертеж. Но это уже было знакомым делом. Бегло оглядев литье, Денис не нашел в нем ни раковистой сыпи, ни трещин. Не было видно и опасных отбелин. Прикинул штангелем припуски на обработку — и с этим все было хорошо. Денис поблагодарил мастера и, едва тот отошел от него, сбросил с себя отцовскую телогрейку, поднял на стол станка пудовую отливку, закрепил ее и подошел к шкафу, чтобы отобрать нужные резцы и приступить к делу.

Денис отпер замок и распахнул дверцу. Все полки сплошь заставлены резцами: фасонными и простыми, проходными и отрезными, Денис знал их наперечет: знал, когда и каким резцом надо пользоваться при обработке чугуна, меди и стали; знал их достоинства и слабинки; знал, из какой стали и как делаются эти резцы. И ровно ничего не знал о других резцах, тех, что хранились на верхней полке, скрытой от любопытных глаз толстой железной створкой, запертой на особый замок. Делал ли их сам Зотов — в цехе была и такая молва — или добывал их где-то у иностранцев (саратовские немцы до революции часто завозили разные диковины из Германии), никто толком не знал. И только несколько раз за все время давал ему Зотов точить ими, всякий раз немедленно отбирая, как только Денис заканчивал работу. Правда, последнее время между учеником и учителем завязалась довольно прочная дружба, и Зотов, любовно перебирая чудо-резцы в алчно подрагивающих руках, приглашал разделить это удовольствие и Дениса, но ничего не рассказывал ему о тайне изготовления их чудодейственных напаек, которые самолично припаивал медью к обычному стальному телу резцов.

Денис уже отобрал нужные резцы и собрался захлопнуть дверцу, как вдруг дерзкая мысль молнией обожгла его: а что, если… Денис смотрел на запертую створку шкафа и даже попятился от соблазна, но рука продолжала держать ручку дверцы, не в силах ни расстаться с ней, ни захлопнуть. Может быть, это длилось всего секунды, но перед воспалившимся взглядом Дениса проносилась целая вереница видений: Зотов с дьявольской ухмылкой в усы, обласкивающий свои детища, сгорбленная спина матери, склонившейся над штопкой, сам он, Денис, дрожащий на сыром ветру в длинной очереди за пайкой хлеба, директор, протягивающий через стол руку — «Якши!» и, наконец, мастер цеха, недоверчиво и холодно объясняющий особенности отливок.

И вдруг почудились за спиной шаги и голос Зотова. Денис как ужаленный обернулся, рассыпав лежавшие на руке резцы. Никого возле него не было. Смахнул выступившую на лбу испарину, быстро собрал с полу резцы, но не понес их к станку, а только сильнее прижал к груди, снова уставился на заветную створку. Казалось, все способствовало Денису: мастер уехал в город, Зотов болеет, а ключ от тайника лежит на своем месте. Никто даже не узнает, что он, Денис, работал резцами Зотова. Зато как обрадуется мать, если он успеет уложиться во времени и сдаст пробу, а директор присвоит ему настоящий рабочий разряд токаря-карусельщика!..

Через минуту Денис уже устанавливал резец Зотова в держателе суппорта. Холодный пот катился по его широкому лбу и щекам, скатывался за ворот куртки, но движения рук постепенно приобретали обычную быстроту и скупость, как это было в последние дни учебы. Теперь можно будет смело увеличить подачу вдвое-втрое против того, что разрешал ему мастер!