За пределами эмпатии. Терапия контакта-в-отношениях

Но в 8, Господи! В общем, нет, то есть это по-прежнему, оно осталось, и терзает постоянно. Я имею в виду, знаете, такое, как бы, такое удовлетворение, которое она, казалось, испытывала, когда нашла решение, что сделать со своими детьми.

Терапевт: Эдвард. Когда человек, от которого ты зависишь больше всего на свете, ликует, отправляя тебя далеко, что-то должно происходить у вас в сердце.

История Эдварда была якобы о его гневе на мать, на то, что она была способна на такую жестокость по отношению к нему и к его брату. Аффект был настоящим; он сердился тогда, в детстве, и он чувствовал гнев снова, рассказывая об этом. Однако еще одно измерение - боль и потеря, связанные с тем, что его оставили и с тем, что она радовалась тому, что оставила его, - не присутствовало в его истории. Паттерн поведения, который он развил, чтобы защитить себя от боли, стал его жизненным сценарием; помощь в восстановлении и признании его аффективной реакции поможет ему ослабить влияние этого сценария.

Поведение

Поведение - это исходный материал для сознательной памяти. Когда мы вспоминаем что-то из нашего прошлого, чаще всего это бывает поведение, будь то наше собственное поведение или чужое. Исследование этого поведения и вопросы о нем помогают клиенту сделать воспоминание конкретным и подробным, чтобы тем самым удалось вывести его значение. Большинство поведенческих исследований, которые мы проводим, направлены на то, чтобы помочь клиенту (или, возможно, подготовить его) расширить его или ее осознание какой-то другой грани опыта. Например, в случае «терапии внутри терапии» во время работы с интроецированной матерью Лорейн терапевт спрашивает «Элис» о ее поведении в первые годы ее брака.

Терапевт: Как вам с этим жилось, когда вы переехали в Канзас?

Лорейн (как Элис): Ну, у меня были две мои малышки, Лорейн и Эллен. И мой муж.

Терапевт: Муж, с которым вы никогда не ругались?

Лорейн (как Элис): Мы никогда не ругались.

Когда «Элис» начинает рисовать картину того, что она делала в те годы, ей все менее и менее удается отрицать чувства и убеждения, а также желания и потребности, которые сопровождали это поведение. Осознание растет, и внутренний контакт улучшается; она все ближе и ближе подходит к возвращению себе и присвоению отрицаемых и искаженных частей себя.

Фантазия

Фантазии о прошлом - это окно в мир потребностей, страхов и защит, которые клиент переносит в настоящее. Будь то грезы или метафоры, желанные воображаемые картины или внушающие страх катастрофы, фантазии обычно ведут нас туда, где наши защиты не так сильны и где запрещенные мысли и чувства наиболее доступны. Когда Сара рассказывает историю изнасилования, становится ясно, что травмирующим в этом опыте было на самом деле не столько физическое изнасилование, сколько утрата мечты, которая определяла очень глубокую часть ее сущности и без которой она не могла (или она так считала) быть таким человеком, каким она хотела быть.

Сара: Он украл у меня что-то очень важное... и теперь я не могу получить это; похоже, я не могу с этим справиться! Не могу! Я не могу добраться туда!

Терапевт: «Я была девственницей, и ты украл...»

Сара: Я была девственницей, а ТЫ ОБОКРАЛ МЕНЯ!

Терапевт: Скажите ему, что вы хотели сделать с вашей девственностью.

Сара: О, я хотела подарить ее кому-то в любви.

Терапевт: Скажите ему, что вы хотели бы подарить ее кому-то. Не ему.

Сара: Оххх, я хочу подарить ее кому-то особенному, кому-то, кто что-то значит для меня. А не какому-то слизняку, который приглашает меня на ужин и думает, что у него есть права на мое тело!

Терапевт: Скажите ему, как вы хотели бы, чтобы это произошло. Уверена, у вас была мечта.