За решеткой

Я больше не желал это слышать. Мы снова и снова обсуждали это столько раз, что меня уже тошнило. Я отказывался жить в пузыре уединения просто потому, что был геем.

Мне потребовалось пять миль размеренного бега, чтобы стереть тот голос из мыслей. Пять миль топота по тротуару, чтобы почувствовать себя хоть наполовину человеком. Добравшись домой, я вымотался и весь вспотел. Выходить на пробежку в полуденную техасскую жару было ужасной идеей.

На кухне я жадно напился воды и вытер лоб, после чего направился наверх в душ. Я долго стоял под ледяной водой, затем натянул боксеры и бухнулся в кровать.

Темные жалюзи блокировали большую часть солнечного света, так что я включил прикроватную лампу, нашарил книгу, оставленную на тумбочке и устроил ее на своей груди. Увидев заголовок, потрескавшуюся обложку и потрепанные страницы, я сразу вспомнил Бишопа и наш разговор о литературе.

«В здешней тюремной библиотеке около тысячи книг. Я их все читал по несколько раз».

Пятнадцать лет в отсеке смертников, почти двадцать лет за решетками. Что там еще делать? Тысячи книг надолго не хватит. Казалось, будто это много, но для человека вроде Бишопа это крошки. Едва ли достаточно, чтобы поддерживать его мозг активным. Безрассудное раздражение нарастало во мне, когда я думал об его жизни в заточении и суровых ограничениях.

«Он преступник. Убийца», — шептал мой мозг.

Но я в это больше не верил.

Пока я листал потрепанную копию своей нынешней любимой книги, в моей голове начала зарождаться идея. Не давая себе шанса усомниться или передумать, я поставил будильник на телефоне, чтобы не проспать слишком долго. Затем я выключил свет и пинком отбросил одеяло в конец кровати. Было слишком жарко, чтобы накрываться.

***

В моем маленьком городе не хватало букинистических магазинов. Я поискал в интернете и нашел несколько поблизости, но для этого надо было поехать в соседние маленькие города. В итоге я оказался в небольшом магазине под названием «Некогда Рассказанные Истории».

Умирающий вентилятор под потолком стонал и вращался с трудом, вообще не разгоняя спертый запах в магазине, состоявшем из одного помещения. Полки доходили до самого потолка, запах плесневелых книг густо витал в воздухе.

Я протискивался по проходам, перешагивал стопки книг, которые, похоже, лежали нетронутыми с начала времен, покрывшись паутиной и толстым слоем пыли. Пожилая женщина с седыми волосами и очками обслуживала древнюю кассу в передней части помещения. Вывеска на двери предупреждала покупателей, что тут принимают только наличные.

В рядах книг не существовало никакого порядка или логики. Нон-фикшн смешивался с художественной литературой, научная фантастика стояла рядом с книгами по самопомощи, кулинарные книги делили пространство на полках с пособиями, посвященными ремонту дома своими руками. И так далее. У меня имелась своя четкая система организации полок, и от такого хаоса мурашки шли по коже.

К счастью, в запасе было время бродить и выбирать покупки.

Через час я вышел оттуда с пакетиком книг в руках и улыбкой на лице. Ничто так не избавляло от стресса, как пребывание в окружении книг. Я никогда не мог уйти с пустыми руками.

Дома я разложил свои покупки на журнальном столике. Там было три для меня и пять для Бишопа. Я отказывался думать о приличности того, что собирался сделать. В своих поисках я нашел для него «1984» Джорджа Оруэлла, «Лавку древностей» и «Дэвида Копперфильда» Чарльза Диккенса, «О мышах и людях» Джона Стейнбека и «По ком звонит колокол» Эрнеста Хэмингуэя. Я не был уверен, читал ли он последние две книги, но поскольку это классика, решил рискнуть.

Я написал короткую записку на бумажке и приклеил ее изнутри к обложке «1984». Там говорилось: «Когда дочитаешь эту, надо будет обсудить». Я не стал подписывать свое имя и завернул все пять книг в коричневую бумагу. Спереди я написал адрес тюрьмы в соответствии с инструкциями, найденными в интернете, добавил идентификационный номер Бишопа и отсека в 12 корпусе, чтобы посылка попала к нужному заключенному. Я не потрудился указывать обратный адрес, чтобы ее не отследили до меня. Я знал, что посылку вскроют и тщательно осмотрят перед доставкой, так что анонимность меня устраивала.

***

Как только я прошел через двери-решетки и оказался в отсеке Б, в воздухе царило какое-то зловещее бремя, рябь напряжения. Не обычные ощущения, которые я испытывал при входе в 12 корпус, а нечто иное. Атмосфера изменилась, и я не знал, чем это вызвано. Брифинг несколько минут назад ничего не поднимал, так что я насторожился и колебался, когда встретился с Эзрой, чтобы сменить его на посту.

Даже он был более сдержанным, чем обычно. Может, Рей вынес ему предупреждение за его поведение вчера. Он заслуживал увольнения, но не я тут главный, и я знал, что только нехватка персонала спасает его ситуацию.