За ширмой рифм

В себе мы тешим, пестуем, рисуем,

Как нечто.Но единая возможность

Тебя любить, минуя осторожность

И все её уловки и приметы.

Ты сам – вопрос. А я – твои ответы.

Я и море…(авторская песня)

Пирог листвы пропёкся. Пёкся ночью.

Увлёкся этим вечер. Вышел сочным

И с корочкой румяной. Съесть бы за день.

Поможет ветер. Рядом тихо сядет

Бок о бок. Так же скоро грянут вьюги.

Рисуют полный круг. Согнётся в дуги,

И в арки, – тот обычный лес, из сказки

Оставит бледный белый для покраски

Всего вокруг. Излишки дождь не смоет.

Он слишком стар, оставит мир в покое.

И до весны будить его не стоит

Он так хорош, но в полдень, летним зноем.

Вода рукой холодной тянет, манит,

Она меня простит и не обманет.

Она дождётся, подо льдом, в покое,

И мы споём с ней вместе: я и море.

Оно в любом глотке и капле каждой!

Томленье жаждой важно лишь однажды,

Но волю ветра волны успокоят,

Когда нас летом снова будет двое.

Пирог листвы пропёкся. Пёкся ночью.

Увлёкся этим вечер. Вышел сочным

И с корочкой румяной. Съесть бы за день.

Поможет ветер. Рядом тихо сядет…

Обидно…

Обидно небу. Такт румян заката

И выдох облака – столь малая утрата

За весь прошедший невесомый день.

Его причуды затмевает тень

И звук ночей, царапины касаний

Комет нежданных, жизни угасаний…

Так сложно всё и, так по сути, просто.

Скрипит во сне хрустальная короста

Осенней ледяной слюды,

А в ней – вчерашние следы

Пушистой лапы пуансон.

Столь нежной, как рассвета сон.

И ветра взмах очей любимых.

И прочих чувств, необъяснимых.

Но ими жизнь полна, довольна.

Пока ей быть собой не больно.

Ты любишь всё, что в прошлом затерялось.

Но раньше интересным не казалось.

А было! И обитель знаний этих

Открыта всем и всякому, заметьте.

Растление

Я гроши пестую. Нет – лишний в рот кусок.

Слова к словам ращу на правды поле.

Всего не вволю, кроме, впрочем, воли

Впечатать след на тот златой песок,

Который вы так вычернить²⁶ успели.

Беспутный слой "платоновской" недели

Не вычернит²⁷ способность к отреченью

От пустоты в глазах, от мысли – чернью

Тебя считает данный тунный²⁸ люд,

Взимающий. И это, право, труд.

Растление рядится в образ тати.

Нам не с руки, оно и вам некстати.

Чин самобытности само собой нарушен.

Чем хорошо, что ложь наполнит души

И перелившись через чёрные края,

Её покинет, в это свято верю я,

Да только разница, – что пустошь до и после,

Когда ты в центре, на коне иль где-то возле.

Ты – заблудившийся в себе, в попытках счастья

Иль твёрдо знаешь – рвёт тебя на те же части

Желание всем миром обладать.

Ты вправе. Но себя ему отдать

Ты не забудь. А нет, так кто ты, гений?!

На это мнений больше, чем сомнений.

Помеха…

Прозрачный свет заката, дней стаккато

Чего нам всем от этой жизни надо?

Любви? Наверно. Редко – правды. Или…

Чтобы тебя потом…не позабыли?!

Пусть с первым словом ежедневной мессы

Твои не совпадают интересы,

Но ты готов прослушать всё, до точки.

И неба плат, побитый молью в строчку

Где пробивается чудесное свеченье

И льётся звёзд рассерженных верченье…

Тому назад случившийся побег,

От берегов напрасный оберег

Не уберёг от глупостей и боли.

Бывает так, вне и под властью воли, -

Пределов нет. И нет условий верных.

Ни точных, или кое-как, примерных.

Бредём по следу. Медленно, вслепую.

И о своей судьбе всерьёз толкуем.

Но интересно, так ли всё серьёзно,

Как это небо, брови тучи грозно

Сдвигает нервно, ветрено в мою

Сторонку. Я же просто так, стою.

И плачь небес, и сердца дождь солёный…

Помеха– быть собой. Определённо…

Заблуждения

Саднит закат. Из-под подола неба

Движений ссадины, но их остудит ночь.

Рубцы белеют, любопытным на потребу,

И простынь утра сушится. Точь в точь

Суждений об ушедшем не меняя,

Повторы не берясь предвосхищать,

Несу в ладонях, будто горсть огня я

Охапку листьев, с осени начать

Желаем мы пределы жизни, года,

Но нам в ответ – мороз, сугроб, зима.

Иной порядок, так велит природа.

Она за всех решает всё сама.

И плотные полотна междометий,

И завеси шуршащие дождей.

Зерно комет, соцветия созвездий,

Луны смущение, парение идей, -

Всё так. Пусть представляется иначе.

Вращением по сути или вне

Любая правда так неоднозначна,

Как та же ложь, что искренна вполне.

Подлесок

В тон увяданью, с праздным интересом

Души абрис, лучом луны обрезан…

Столь наг подлесок.

Он омыт и важен влажно.

Под сенью ночи спящей поэтажно,

Но подле напомаженного клёна,

что потрясает рыжим париком,

Глядится милым, беззащитным и зелёным

У бархатом, обитым мхом пеньком.

Мальчишка он.

И станет интересным,

Но позже.

А пока к нему тайком,

Стекается всё то, что нам неважно,

Но мы его так пестуем отважно.

И без чего не происходит время, впрочем,

В теченьи хладном той воды, что камни точит

Всего и вся: гранита и сердечных.

Столь суетных, обыкновенных, вечных

Препятствий на пути, где створка двери,

Скрипит на петлях наших недоверий.

Когда не рядом ты…

Когда не рядом ты, я словно на вокзале.

Но налегке, одна. И в безразмерном зале,

Где больше расставаний, чем объятий

Приезда в честь. Однажды мой приятель

Сказал, что не сторонник провожатых,

И взглядов в сторону, объятий, крепко сжатых

Тех, напоследок, тёплых крепких рук,

Что разжимает жизнь. Порочен круг