За ширмой рифм

У времени. Сказавшись очень прочным,

Оно невольно и как будто не нарочно

Нам указует – совершенно не оно,

А то, что сделано. Не нами. И давно.

Всё вернётся назад

Красно-жёлтым измазался к вечеру день.

Тени спят, но они всё своё наверстают.

Тают сумерки, филин убытки считает,

А сосна упрекает берёзу:" Одень!

Не снимай своей шали, ужели тепло?!

Очи ночи черны, но горЯчи лишь с виду.

Ты озябнешь и так, да ещё от обиды,

Видишь, белка давно утеплила дупло."

Говорить или нет?.. Увлекаясь напрасно,

Мы не слышим иных. Шевеление уст

В такт биению сердца, а совести хруст,

Нас не сделает лучше. Казаться несчастным

Или быть, пережив? Догадайся, что лучше.

Обескровлен. И пыл, превращаемый в пыль,

В ноль ушедшие футы, проржавленный киль…

Всё вернётся назад, пожелай только, ну же!..

Ты сам не свой…

Ты сам не свой. Банальности прелестны

В их горсти так уютно. Даже лестно.

Несёт тебя, как перед тем, по волнам

Баюкали, под звуки той валторны

Иных, сполна познавших негу лени,

И патоку. Сиропы поколений

Прозрачны, льются из небесной ложки.

Мы недовольны этим? Так, немножко.

Себя занять стараемся. А нас – взаймы. Тем днём,

Когда мы это, вдруг, осознаём,

Пожалуй, ты пожертвуешь, но вскоре

Возьмёшь назад. Тихонько. Так же море

Берёт с отливом, как всегда, украдкой.

И всё, что было. Чтобы жизнь казалась краткой.

Огорченья

Неизбежны они, как мельканье столбов придорожных. -

Ими вспаханы дни, безалаберных и осторожных.

Огорченья горчат, как печенье на полке буфета.

С них и стоит начать, как с песочных куличиков летом.

Кроны гордо стоят, но срывает им ветер короны.

День-другой и подряд, и обидчик отыщется оный²⁹.

Мы его – пеленать, вырывается он, непоседа.

Нам его не догнать, и его в лунь седого соседа.

Линий матовых синь, и кудрявый навязчивый иней.

Огорчение, сгинь! Мир вокруг несравненно красивей

Сквозь прищур доброты, и улыбку с перчинкой лукавства.

Я с природой "на ты", пусть простится моё постоянство.

Мельтешений огней, как мельканью столбов придорожных.

Мы завидуем ей, на иное рассчитывать сложно.

У природы той – брод, посредине морей и потоков:

Если будешь жесток, и она поступает жестоко.

Оранжевое

Оранжевый вечер, под сенью осенней

И ярость заката, и яркость веселий

Осядут, и горы сугробов присели

Когда заявили, что пик новоселий.

Пора им по парам. И парило позже.

У каждой поры есть прозрачные вожжи,

Незримый же кнут, только скрипы нам слышно.

Хотели, как проще, имеем, что вышло.

И взорами мы провожаем летящих.

Жалеем порой, восхищаемся чаще.

И верим, что клин ими вбит не напрасно.

И солнце из жёлтого делалось красным

В надежде, что утра обветренных щёк

Ты сможешь рукою потрогать ещё.

Всё случайно

Воздух смят предрассветным туманом.

Внятный выдох, – олень у реки

Летний сон рассовал по карманам,

Мягких, в складку пеньков. Мотыльки

Обживают последнее утро

Всё красиво и вкусен покрой

Той парчи, а паркет перламутром

Влажной пеной росы. Равных строй

Той, протяжной и стонущей стаи,

Строен ряд улетающих птиц.

Кто вернётся? Об этом не знаем.

Всё случайно. И скрип половиц

Из простора пустых помещений

Нас пугают, хотя не должны.

Жизни скалы, секреты ущелий.

Кто нам важен? Кому мы нужны?

Осеннее…

Спущены, брошены лета поводья

Винный кружит мотыльком аромат.

Гроздья грузнеют. Угодно угодьям

Нежится томно до снега стократ.

Это недолго. Увы или кстати.

Просим всего, что хотим от земли.

Ей же не жаль, если с сердцем, не татью,

Сами даём, каждый раз, что смогли.

Юные годы, с землёй разлучение,

Праздность, науки, семья, а потом

Мы возвращаемся, с тенью смущения

В сень у дороги. Неблизок тот дом.

Кто недалёким обидеть отважится

Всё, что вокруг, или подле него?

Глупым сказаться труднее, чем кажется.

Умным – страшнее и горше. Кого

Это коснётся. Иные не маются.

Мнётся ли полог пологой тропы?

Кто же отважится и расквитается?

Если и я не шагну из толпы…

Москва

Иная точка зрения, отсчёта, -

Москва с реки, с Москва-реки. Покой…

Он часто манит, реже – сводит счёты,

И этот город был всегда такой.

Как пряничные, статны, звёзды мокнут.

Бетон, как сталь и тот слегка устал.

Причал умыт, не бит, небрит, спокоен.

Когда б и что прибой не прокричал.

"Там – суета, базарный город,"– кто-то

Толкует так, меня ж толкает такт

Твоих людей. И каждый – Минин, сотый,

И первый, и десятый, это факт.

Степенный лоск чуть сплющенных ступеней

И плюшевым объятием объят,

Твой берег, что дороже сотен мнений,

Тех, что коробит отсвет ноября.

Московское…

У нас дожди, опять. Не жди пощады.

Срываясь в мат, на уровень площадный,

Что никого, бывает, не щадит.

Им через зубы цедит, как чадит,

Тот, кто "на уровне". Достойно ль человека?

Сия мелодия из рваных грязных слов.

Им говорить и думать смысла нету.

Суровой ниткой бесконечных снов,

Что никогда не станут явно явью,

Я вью из рифмы свой цветной венок,

Не упрекнёт никто и не предъявит

Претензий к сотворённому. Кто мог

Уже давно бы сделал, делал это

Не ото всех подобное стерплю

И не для всех тот лучик лунный света

Толкает парус, алый. Я скорблю

Утерянным с наивностью восторгам

И грусти, обретённой на торгах

У жизни. Близ подола³⁰, в землях морга³¹

Цветочек алый. На семи холмах.