За синими реками, за дальними горами (СИ)

- Окружайте её! - брехливым псом гавкнул Полкан, и я завизжала, когда стрельцы похватали меня за руки. Я стала вырываться, но держали меня крепко, и один из стрельцов очень быстро перекинул меня через плечо. Не переставая кричать и звать на помощь, я забарахталась, стараясь пнуть ногой хоть кого-нибудь, но никто помогать мне не спешил.

- Спокойно, Забавушка, - улыбка Полкана была масленой, что твой блин, - сделай милость, не кричи, иначе придётся тебе твой рот тряпкой перевязать, а это тебе не очень понравится, верно?

И гаркнул стрельцам:

- Что встали? Тащите её в терем да на засов дубовый заприте!

- Стоять, ублюдки! - вдруг перекрыл его вопли зычный низкий голос, знакомый мне до дрожи в теле.

Тоши стоял в проёме распахнутой настежь двери красных покоев, сжимая узкий блестящий меч. Не сразу поняв, что из одежды на нём были только чёрные штаны, я ахнула и поспешно зажмурилась.

- Отпустите царевну, - медленно проговорил он, и я почувствовала, как руки державшего меня стрельца ослабли. - Если ещё раз хоть тронете её пальцем, будете иметь дело со мной!

Прохладный вихрь воздуха, встревоженный свистом меча, мягко коснулся моей пылающей щеки.

========== Глава 4. ==========

***

- Отпустите её, - медленно повторил Тоши, сдвинув к краю рта свою палочку заморскую, а сам меч узкий перед собой нацелил.

Стрельцы попятились, но Полкашка их удержал.

- Ты что же, басурманин, ума лишился? - спросил он, а у самого голос пророкотал, как рычание пса подзаборного. - Чего лезешь? Царевна эта из терема сбежала, куда её наш государь-батюшка заточил, за то, что слишком много вольностей себе позволяла! Так что опусти железку и не лезь не в своё дело.

- Ах ты, леший вонючий! - аж задохнулась я от негодования и закрутилась в руках у стрельца, как змея на солнце. Полкан и ухом не повел, а гость наш иноземный и впрямь оружие опустил, да пару шагов вперёд сделал.

- Разумеется, это не моё дело, - проговорил он, да так страшно его голос звучал, что на месте стрельцов я бы давно бы на край света убежала, - но нигде я не слышал о таком, чтобы слугам позволялось запросто хватать детей своих повелителей. Меня это самоуправство, честно признаюсь, бесит.

Говорил, а сам на Полкана наступал, медленно, неслышно, как кот, что на крысу охотится. Папенькин любимец супротив него смотрелся, как бочка пузатая супротив тростинки. Только бочка эта, кажется, испугалась и начала понемногу пятиться.

- Ты чего это, чужеземец? - пробормотал Полкан. - Чего задумал?

Лезвие со свистом прорезало воздух и уперлось в полканье пузо, проткнув исподнее. Плечо стрельца подо мной вздрогнуло, и я почуяла, как его затрясла мелкая дрожь.

- Вы отпустите царевну-сан, - глухо сказал Тоши, глядя Полкану прямо в глаза, - а я сам доведу её до комнаты…

- Терема, - просипел боярин, кося глазами на блестящую сталь.

- Неважно. Вы мне не нравитесь, да и ей, по-моему, тоже, поэтому так будет лучше для нас всех.

- Я…

- Лучше. Для всех, - с нажимом повторил Тоши, и я поняла, что трясусь сама. Уж не знаю, кто он такой в своей стране, но страху навести умеет, ой, как умеет!

Лицо Полкана сморщилось, будто он молока скисшего хлебнул. Папенькин любимец быстро закивал, и стрелец поставил меня на пол.

- Недолго тебе трепыхаться осталось, Забавушка, - с угрозой пробормотал Полкан, поглядывая поверх моего плеча на чужеземца, - ох, недолго, попомни мои слова!

- Недолго тебе осталось в любимцах у царя-батюшки форсить, - перебила я его, а сама почувствовала, как голос от злости захрипел. - Ты меня давеча спросил, зачем я сюда с утра пораньше прибежала, так я отвечу!

Уперла я руки в бока, как сенные девки делали, да повернулась так, чтобы и Тоши видеть, и Полкашку из виду не упускать. А тот заподозрил что-то и побелел, ровно сметана.

- Поведай-ка нам, Полкаша, - нараспев произнесла я, - о шкурках заячьих да о том, о чём вы с Тришкой толковали!

Глянул на меня Тоши искоса, а Полкан поперхнулся и пролаял:

- К-каких ещё шкурках?

И выложила я всё без утайки. И про планы его коварные, и про то, как оставить он всех в дураках хотел, а страну нашу опозорить на весь свет. Баю, а сама вижу, как вытягивается лицо у любимца папенькиного, да загорается в глазах у чужеземца огонь опасный.

- Это правда? - спросил он, когда я речи свои закончила. Полкан аж съёжился и заюлил:

- Да что вы, господин боярин басур…иноземный, как подумать-то такое могли! Забавушка всегда с фантазией была, мало ли, что ей там присниться могло! Не верьте вы байкам девичьим, молодая она да глупая…

Запрокинул чужеземец голову, втянул воздух с присвистом и прошипел:

- А об этом мы уже с твоим царём поговорим!

Захлопнул рот Полкан, опустил подбородок на грудь, не смея глаз поднять. Почуяла я - не видать ему золота иноземного, сорвалась его хитрая задумка. Только если и раньше мне несладко приходилось, то теперь вовсе узнаю, почём фунт лиха!

Подумала об этом - и вся храбрость ушла, как корова языком слизнула. Спрятала я лицо в ладони, и только услышала, как убрались Полкан со стрельцами прочь, бормоча что-то себе под нос.