За степным фронтиром. История российско-китайской границы

Русские Маньчжурии – обладатели радиоприемников – стали основной целью русскоязычного радиоэфира. В интервью газеты «Заря» с директором местной радиостанции в ноябре 1937 года радиослушателям-эмигрантам сообщалось о некоторых ограничениях. Запрещалось владение мощными радиоприемниками и радиоприемниками, способными принимать другие сигналы, кроме средневолновых частот. Все радиостанции, транслирующие из Маньчжоу-го, Японии и Кореи, работали в этом диапазоне. Устройства с возможностями приемников, выходящими за эти пределы, должны были быть сданы. Люди, пойманные за прослушиванием этих «запрещенных станций» или пользующиеся «запрещенными катушками», были под угрозой судебного преследования и наказания до одного года лишения свободы[648].

Несмотря на бесчисленное количество инцидентов с применением насилия на границе, не танки, солдаты или заборы, а именно агитация посредством радио, газет и вечерних лекций достигала наиболее широкой аудитории. Пропагандистская война создала растущую антипатию к соседней стране, отчуждение между советскими и маньчжурскими жителями пограничья и закрепила границу как четкую линию, разделяющую понятия «мы» и «они». Для людей, проживающих вдали от границы, освещение в прессе и сообщения об удаленных, но таких близких местах сделало войну частью повседневности. Советский миф о героических пограничниках просуществовал гораздо дольше, чем японский[649]. Как мы увидим в седьмой главе, эти народные герои возникнут вновь во время советско-китайского раскола в 1960-х и 1970-х годах.

***

Советско-китайский конфликт за контроль над КВЖД и оккупация Японией Северо-Востока Китая существенно изменили аргунское пограничье с конца 1920-х до середины 1940-х годов. Лишь на нескольких этапах истории этого региона чрезвычайные меры, предпринятые элитами метрополий, трансформировали периферии так быстро. Степи Аргуни превратились в высоко милитаризированные зоны, а бесконтрольные межграничные контакты успешно прекратились.

Гонка вооружений означала тяжелые времена для пограничья. Катастрофическая перспектива войны на двух фронтах заставила советских лидеров быть более осторожными в реакции на провокации Японии. Руководители в Токио знали об этом и до конца разыгрывали этот козырь. Посредством военных столкновений и организованных инцидентов Япония подталкивала к бесконечной войне булавочными уколами. Обе стороны расходились в определении границы, однако ни одна из них не стремилась прочертить ее физически. Ненадежная и неоднозначная демаркация границы продолжала приводить к различным конфликтам. Напряженная атмосфера на границе позволила обеим сторонам реализовать свои стратегические интересы как внутри пограничной территории, так и за ее пределами.

Двумя инструментами, которые использовались в этих целях, были пропагандистская война и разведывательная работа вдоль границы и глубже внутри страны. Сложная японская машина дезинформации могла подорвать новую советскую власть. Ответ Москвы был несколько неуклюжим, но преуспел в создании образа врага и границы в сознании обывателей, в особенности тех, которые проживали вдали от государственного периметра. Граница постепенно возникала в метафорической сфере. Ментальные карты старожилов пограничья, однако, еще не исчезли. Физическое разделение могло быть достигнуто мгновенно, но психологическое отчуждение было более длительным процессом.

Другая важная мера, направленная на усиление власти центра над периферией, заключалась в создании пограничных зон, которые заложили основы пограничного режима, продержавшегося вплоть до распада Советского Союза. Целью Москвы, а также Токио, был контроль перемещения людей, населения у границы и ограничение доступа иностранцев и неблагонадежных «элементов». Осуществление этой новой политики потребовало чисток на пограничных территориях. Во время Большого террора «вражеские национальности» и ненадежные граждане были выселены с территории советского пограничья. Новые жители, часто прибывшие из отделенных частей Советского Союза, пришли им на замену. Они не были знакомы с местной культурой, что облегчило изолирование пограничья от нежелательного внешнего и внутреннего влияния. Японские руководители Маньчжурии также экспериментировали с пограничными жителями и переопределяли роли различных этнических групп. Императорская Япония выгодно распределила власть между различными этническими группами. Токио наделил монголов иллюзорной автономией и ограниченными привилегиями для ослабления позиций ханьских китайцев. Ситуация казаков Трехречья и русских работников железной дороги на ст. Маньчжурия была похожей. Достаточно скоро, однако, все этнические меньшинства пограничья Маньчжоу-го поняли, что действия Японии не были бескорыстными – они имели свою цену.

Глава 6 ИГРА В ДРУЖБУ У ЗАБОРА С КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ