За темными лесами. Старые сказки на новый лад

– С ним что-то не так?

Едва разговор заходит о нем, щеки слегка розовеют. Насколько мне известно, уж с ним-то все в порядке.

– Не стоит ему доверять, – после долгого молчания отвечает старая леди.

Качаю головой:

– По-моему, он горюет о той утонувшей леди не меньше, чем ты. Он рассказывал о ней – о том, как она уходила в Волшебное царство.

– В Волшебном царстве она отроду не бывала.

– Если так, куда же она уходит?

Старая леди качает головой.

– Вороны слишком болтливы, – говорит она.

Не понимаю, о ком она – о птицах или о целой гурьбе Джиков Воронов. При мысли о последнем все тело покрывается гусиной кожей. Мне рядом с одним-то Джиком едва удается не терять головы, а среди целой толпы Джиков уж точно перемкнуло бы так, что растеклась бы по полу лужицей джема.

Этого я старой леди не говорю. Джик внушает и чувства, и доверие, а вот о ней того же не скажешь.

– Ты нам поможешь? – спрашивает она.

– В чем? – спрашиваю, подсаживаясь к столу.

– Спасти Луну, – поясняет она.

Ничего не понимая, качаю головой.

– Ты о той леди на дне омута?

– Она на дне омута, – говорит старая леди, – но жива. Еще жива.

Раскрываю рот, чтобы возразить, но тут же вспоминаю, где я. Это же сон, а во сне может быть все, что угодно, верно?

– Чтобы разрушить чары болотной нечисти, нужна ты, – продолжает старая леди.

– Я? Но…

– На следующую ночь, укладываясь спать, положи в рот камешек, а в руки возьми прутик орешника. Быть может, снова окажешься здесь, быть может – со своим вороном, но смотри, не говори ни слова. Ни одного словечка. Ступай в болота. Там найдешь гроб, а на гробе свечу. Тут уж смотри по сторонам искоса, и увидишь то самое место, что я показывала минувшей ночью.

С этим она умолкает.

– А что же мне делать потом? – спрашиваю я.

– То, что требуется.

– Но…

– Все. Я устала.

Старуха машет рукой, и я снова в своей постели.

9

– И что же? – спросила Джилли. – Ты все сделала?

– А ты бы сделала?

Придвинувшись ближе, Джилли взглянула в глаза подруги.

– Спрашиваешь! – воскликнула она. – Только не говори, что ты не послушалась. Только не говори, что это и есть вся история!

– Вся история выглядит полной глупостью, – ответила Софи.

– Да ладно!

– Можешь не сомневаться. Уж очень все было загадочно и туманно. Конечно, я понимала, что это сон, а искать во сне логику не стоит, но по большей части он был таким логичным, что, когда дошло до непонятного… о, даже не знаю. Наверное, это показалось каким-то… нечестным.

– Но ты сделала, как было сказано?

– Сделала, сделала, – смилостивилась Софи.

10

Ложусь спать с маленьким гладким камешком во рту. Уверенность в том, что ночью я проглочу его и подавлюсь, никак не дает уснуть. Прутик орешника тоже при мне, хоть я и не знаю, чем все это может помочь…

Но вскоре я слышу голос Джика.

– Прутик орешника убережет от болотных страхов, – говорит он. – А камешек будет напоминать тебе о собственном мире, о разнице между явью и сном. Если забудешь о ней, разделишь судьбу Луны.

Мы оба стоим на какой-то кочке, поросшей травой, на островке суши, однако земля под ногами пружинит, как губка. Раскрываю рот, собираясь сказать «привет», но он прижимает палец к моим губам.

– Бабушка Погода стара, – говорит он. – Стара и ворчлива, однако в одном ее ногте волшебства больше, чем многим посчастливится увидеть за всю жизнь.

До этого я как-то не обращала внимания на его голос. А ведь это же чистый бархат: льется в уши мягко, ровно, но ничуть не женоподобно – для этого он слишком звучен.

Джик кладет руки мне на плечи, и я словно бы начинаю таять. Закрываю глаза, поднимаю лицо ему навстречу, но он разворачивает меня спиной к себе, гладит груди, целует в шею. Прижимаюсь к нему спиной, но он склоняется к моему уху.

– Тебе пора в путь, – негромко говорит он. Шепот приятно щекочет ухо. – В топи.

Высвобождаюсь из объятий, поворачиваюсь к нему, чтобы спросить, почему именно я, и почему я должна идти одна, но прежде, чем успеваю вымолвить хоть слово, его ладонь нежно прикрывает мне рот.

– Доверься Бабушке Погоде, – говорит он. – И верь мне. Сделать это способна одна ты. Браться ли за дело, или нет – решай сама. Но если собираешься попробовать в эту ночь, ты не должна говорить. Тебе нужно отправиться в болота и отыскать ее. Они будут прельщать и мучить тебя, но ты и виду не подавай, не то и тебя утопят под Черным Камнем.

Смотрю на него и вижу: он знает, как нужен мне. Та же нужда во мне отражена в бездне его васильковых глаз.

– Я дождусь тебя, – говорит он. – Если смогу.

Не нравится мне все это. Ничуточки не нравится, однако я снова напоминаю себе, что это лишь сон, и киваю. Отворачиваюсь, но он удерживает меня, еще на миг прижимает к себе и целует. От соприкосновения языков по телу разливается волна жара. Стиснув друг друга в прощальных объятиях, мы, наконец, отстраняемся.

– Люблю твою силу, – говорит он.