За тенью дракона

Небесный огонь вошел в полдень, пригревая левую щеку Зерона мягким теплом и навевая дрему. Окружающие декорации расплылись, уступая место иллюзиям сна. К реальности Зерона вернул хобот хорта, толкнувший его в бок. Зерон вздрогнул, невольно хватаясь за меч, вскинул голову и увидел пред собой небольшую быструю речушку. Она бодро несла свои чистые воды по камням. Хорт топтался возле воды. Его детеныш тем временем, завалившись набок, весело плескался в речных струях.

Хобот хорта вновь нетерпеливо толкнул Зерона в бок. Слезай, дескать. Зерон уцепился за хобот и через миг стоял на земле.

- Все? Приехали?

Хорт мотнул головой из стороны в сторону, так будто понял вопрос.

"Не приехали еще. Привал, значит", - решил Зерон. Он подошел к воде. В реке на мелководье плавали крупные рыбины. Зерон не мог упустить такой удачный момент для рыбалки. Он осторожно вошел в воду, затаился неподвижно и дождался момента, когда одна из рыбин подплыла к его ногам. Быстрый выброс обеих рук, и рыба на берегу блещет серебром чешуи.

Зерон не стал ее жарить. Он распотрошил рыбу пальцами, удалив внутренности, и съел сырьем. Хорты тем временем плескались в воде и утоляли жажду. Зерон также напился чистой воды впрок и не преминул удобрить реку.

Можно было отправляться далее. Пред тем как забраться на холку хорта Зерон поймал еще одну рыбину про запас на вечер и насадил за жабры на прутик.

Хорты вместе с Зероном переправились через речку. Далее за ней плоская равнина сменилась пологими холмами и редкими перелесками. По-прежнему изредка на пути попадалось разное зверье большое и малое. В небе кружили пишачи вместе с хищными птицами, да на севере раздувались темные тучи.

Незаметно приблизился вечер. Для ночевки Зерон облюбовал один из перелесков. Здесь можно было набрать хвороста для костра, да и место было не столь открытое, как в чистом поле.

- Стой! - он ударил хорта пятками по бокам. Тот послушно остановился. Не дожидаясь, пока Хорт подаст хобот, Зерон скатился, как с крутой горки по его шерстистому боку и направился собирать хворост.

* * *

Империя Мауронгов. Столица Империи Варанга. Пять тысяч триста семнадцать путей Небесного огня от начала Хаккадора. Вечер девятнадцатого дня десятой Луны.

Тайлуг сидел на куче соломы, припав спиной к холодным камням. Холод притуплял боль в избитой спине. Он слышал, как вокруг него в темноте шныряли крысы. Гнусные твари опасались приближаться к живому человеку, но Тайлуг знал, что они не преминут изгрызть мертвеца до костей.

Темнота и голод обостряют чувства. Песчинки времени медленно падали в пустоту вечности, тревожа темную гладь воспоминаний, и давно забытые события прошлых лет рисовались на ней, проявлялись сквозь плотный туман забвения смутными картинами.

В них Тайлуг маленьким мальчиком карабкался по острым скалистым утесам над шумным прибоем Северного океана, впиваясь пальцами в крепкие камни и ощущая при этом пьянящую сладость опасности вместе с головокружительным восторгом преодоления высоты. Там наверху свежий ветер бил ему в лицо, наполняя его грудь великой силой, принесенной из неведомых далей.

Иллюзия прохлады ветра сменилась леденящим холодом, пронзающим до костей и возвратившим его из грез прошлого во мрак сырого подземелья. Но, что это? Видение? Игра воображения? Темнота подземелья расступилась, и он увидел белые облака. Там, вдалеке, за лесной рощей водная гладь реки отражала высоту неба. Навстречу к нему шла... нет, она будто плыла по воздуху. Её длинные, светлые волосы шевелил ветер.

- Агни, - прошептал он.

- Тайлуг, муж мой, - она протянула ему руки. Он бросился навстречу к ней и почувствовал, что не может приблизиться, она медленно удалялась от него.

- Агни! - вскрикнул он. Их руки едва соприкоснулись. Кончиками пальцев он на миг почувствовал её мизинец, маленький, теплый, живой.

На глаза нахлынула тьма, затем надсадно скрипнули петли двери, и темноту разогнал свет факела. Тайлуг ожидал увидеть ненавистную физиономию тюремщика, но на этот раз в темницу вошел незнакомец. Его лицо пряталось за колючей густой бородой. Единственный правый глаз вошедшего мрачно блестел. Щеку до пустой левой глазницы рассекал снизу доверху глубокий шрам.

- Жив еще? - спросил одноглазый. - Бери. Я тебе пожрать принес.

Пред Тайлугом на пол легла деревянная миска с хлебной лепешкой и куском жареного мяса. Забытый аппетитный запах хорошей свежей еды пронзил ноздри.

- Ешь, - приказным голосом произнес одноглазый.

Тайлуг протянул руку и тут же отдернул назад.

"Отравить решили", - мелькнула нехорошая мысль.

- Ты чего? - удивленно поднял густые брови одноглазый. - Не голоден? Или отвык от хорошей еды?

- С чего бы такие блага? - с подозрением в голосе спросил Тайлуг. - Решили отправить меня в Дхор, наградив удовольствием вкусить приятные яства?