За тобой

— Люб, ты сама меня вынуждаешь. Прости. Нельзя так прийти к человеку после пяти лет в разводе и сказать «а знаешь, я передумала». Так это не работает. Это просто твои хотелки, которые с моими желаниями вообще никак не совпадают.

— Ты просто не был так близок к грани. Это и тебя бы заставило на многое взглянуть иначе.

— Люб, так ведь не я подавал на развод!

— Да, не ты. Выходит, ты просто не можешь мне этого простить?

— Чёрт возьми! Да не в этом дело. Неужели ты не понимаешь, что мне теперь…

— На меня плевать? — усмехнулась, отчего в уголках губ собрались складочки.

— Не совсем так. Если понадобится моя помощь, я рядом. Но на этом, боюсь, и всё. Я не связываю свою жизнь с тобой, не могу подчинить её прошлому. Да и ты не хочешь этого на самом деле. Сейчас в тебе говорит страх.

— Страх? Значит, вот как ты думаешь?

— Ну конечно. Страх остаться одной. Но тебе это не грозит, Люб. Хотя бы потому, что у тебя, у нас есть дочки. Да и мужика ты найдёшь при желании. До этого же находила…

— И это вспомнил, не упустил.

— Слушай, это правда. И за правду я извиняться не буду. Ты хотела чего-то нового, ярких чувств. А потом с тобой случилась беда, и от безысходности ты вспомнила, что где-то там был старый и проверенный временем боевой товарищ. Может, ты сейчас видишь в этом какой-то смысл, допускаю. Но для меня в этом смысла нет абсолютно точно. Я могу тебе помочь, но не готов принести себя тебе в жертву. У меня сейчас совершенно другая жизнь.

— Я поняла. С меня достаточно твоих лекций. Лучше вина подлей.

Глава 15

Бэлла не находила себе места. Хваталась то за одно, то за другое, чтобы занять руки и голову, забывала, что хотела, и то и дело подходила к окну. Не вернулся ли? Куда он вообще поехал? По четвергам у Давида не было пар. Он как-то сам ей об этом сказал, а она запомнила.

— Дурочка! Почему ты вообще решила, что у него других дел нет? — спросила сама себя, резко остановившись у зеркала. — Сидишь, будто тебе пятнадцать! Ждёшь… Тьфу!

Противно. От себя самой, от собственного совершенно девчоночьего какого-то нетерпения… От осознания, что сама же по доброй воле до такой степени позволила себе в это всё погрузиться. С её о-пы-том! С её глубинным пониманием жизни и собственной уязвимости.

— Дура! Ой, дура…

— Дур-р-р-р-ра, — отозвался Родик. Бэлла вздрогнула и, подбежав к сыну, ладонью захлопнула рот. Почему она думала, что детям совершенно не даётся буква «р»? Вон как её сынок рычит здорово!

— Ах ты ж муха-повторюха! — восхитилась она.

— Ма-ма-ма-ма! — затараторил Родик.

— «Мама» — хорошее слово. А вот то, другое, не стоило повторять. Понял?

Родька счастливо заулыбался. Из-за режущихся зубов, слюни у него текли — будь здоров. Бэлла вытерла пальцем их с Родькиного подбородка и звонко чмокнула сына в нос. Тот заливисто засмеялся, отчего, как и каждый раз, у неё мучительно сжалось сердце. Как же страшно сейчас вспоминать, что она могла поддаться страху, да так и не решиться стать матерью. Он ведь очень долго её преследовал, этот страх. Не справиться, не уберечь, не додать!

Звонок в дверь заставил Бэллу встрепенуться. Она никого, кроме Давида не ждала, поэтому к двери едва ли не бежала. Опередила даже Мотю, которая застыла в проёме коридора, глядя на хозяйку с насмешливым пониманием. Бэлла отметила это краем глаза, открывая замок, и решила никак не комментировать.

— Родион… — выдохнула, глядя на гостя, и, видимо, не сумела скрыть разочарования в голосе, потому как Мурадов удивлённо приподнял бровь:

— Эм… А ты кого-то другого ждала?

Да… Да, чёрт его дери! Вот кто бы ей ещё пару недель назад сказал, что она будет разочарована приходом Мурадова — не поверила бы.

— Нет, конечно. Просто ты не позвонил. Нас вообще могло дома не оказаться, — закапризничала Бэлла, входя в привычную роль.

— Да? А вы что, куда-то собираетесь? Привет, Родька. Иди к крёстному… — Мурадов пошевелил пальцами, подзывая оробевшего мальчика. — Что это с ним?

— Ничего! Просто он тебя забыл с вашей последней встречи.

— Неужели мы так давно не виделись? М-м-м? Надо исправляться. Кстати, тут ему подарок, — в руки Бэлле перекочевал огромный пакет, на который Родька сразу же положил глаз. До содержимого ему особого дела не было, а вот шуршащая яркая картонка оказалась для малыша привлекательной.

— Родик, что нужно сказать? Спасибо! Спасибо он еще не говорит, — пояснила для гостя.

— А наша Кира пытается. Выходит что-то типа «сиба».

— Какая молодец. А ты по делу или как? — уточнила Бэлла, скосив взгляд на дверь. Интересно, что бы сказал Давид, застав у неё в квартире гостя вроде Мурадова? Стал бы ревновать? Или… Какого чёрта? Почему она вообще об этом беспокоится? Оправдываться ей не за что. А ко всему прочему… Он же не думал, что она будет сидеть и ждать его у окошка, как царевна-Лебедь? Будет даже хорошо, если Гройсман поймёт, что ничего подобного она делать не будет. Может… Может, станет более серьёзно относиться к их… Отношениям? Бэлла закусила губу от досады. Она уже столько себе напридумывала, а ведь пока у того, что между ними происходит, даже названия нет.