За Тридевять Земель

К 1850 году стараниями Иннокентия в Русской Америке насчитывалось уже девять церквей и тридцать семь часовен. В 1858 году резиденция епископа была переведена в Благовещенск; учреждены были викариаты в Ново-Архангельске и Якутске. В 1850 году Иннокентий становится архиепископом, а в 1865-м получает за свои труды в Русской Америке высокую награду – орден Святого Александра Невского. Через год после ликвидации Российско-Американской компании он – митрополит Московский и Коломенский. Но и на этом посту не забывал владыко свою американскую паству. Апостол Америки, как называли его современники, был похоронен в 1879 году под Москвой, в церкви Святого Духа Троице-Сергиевой лавры. Один из сподвижников достославного первопроходца-инока пишет о нем в своих воспоминаниях: «Я до сих пор вижу епископа Иннокентия, одетого в шубу из оленьей шкуры и сидящего темной зимней ночью на камне в центре природных обитателей камчатской глуши, жующих сушеную рыбу, и среди нескольких сотен лаек, свернувшихся клубком и заснувших от усталости. Никогда ни один русский иерарх не раздавал когда-либо своих благословений в такой глуши».

Между тем с ликвидацией Российско-Американской компании и продажей Аляски Соединенным Штатам деятельность Русской православной церкви в Новом Свете не прекратилась. После 1867 года потомки землепроходцев и мореходов российских объединились вокруг православных церквей, дети их под руководством священников и причетников обучались арифметике, географии, родному языку и закону божьему в приходских школах. Однако время брало свое. В 1892 году тогдашний епископ Алеутский и Аляскинский отмечал в своих «Путевых заметках», что в приходских школах «по-русски читают плохо, поют несколько лучше, но вместе с тем и довольно странно: поют херувимскую «На разорение Москвы», а простых гласов не знают... Молитвы знают, но без осмысления оных...»

V

Ново-Архангельск - столица Русский Америки. Прибытие архиерея. Первый главный правитель. Старовояжный знакомец. «Инфанта Изабелла».

Семикратный салют, произведенный с крепостных бастионов, приветствовал входящий на рейд величественный 46-пушечный фрегат «Камергер Резанов». Высыпавшее на пирс от мала до велика население Ново-Архангельска любовалось двадцатисаженным карминного окраса корпусом быстроходного судна. Фрегат ответствовал равным числом залпов. Мореходы, собравшиеся на его борту, в свою очередь, с любопытством рассматривали дикую красоту открывшейся береговой панорамы: круто спускающиеся к морю, островерхие пирамидальные горы и возвышающийся над ними пик Святого Лазаря, погасший вулкан Эджкомб (самый верный в сих местах предсказатель погоды) и цепи поросших лесом скалистых островков с узкими, извивающимися между ними проливами.

Стоит лишь миновать лабиринт названных островков, как картина еще более оживится – перед очами предстанут: русский флаг, гордо развевающийся над крепостью, расположенной на высоком утесе; палисады с башнями, окружающие дом главного правителя, магазины и казармы; по правую руку – храм божий, по левую – верфь и соседствующее с ней селение диких американцев. Длинной чредой протянулись вдоль берега дома и огороды. В гавани и на рейде красуются парусные суда, в числе коих и иностранные. Все это, вместе взятое, являет картину порядка, живости и благосостояния, приятно контрастирующую с некоторой угрюмостью окружающей природы.

Ново-Архангельск – место пребывания главных правителей, средоточие управления всеми колониями российскими на матерых берегах Северной Америки и островах Великого Восточного океана. Незамерзающий обширный рейд этого «Компанейского Гибралтара» мог вместить едва не целую флотилию кораблей. Крепость, вторично (после учиненного индейцами пожара) воздвигнутая в конце 1804 года на высоком, выступающем в море каменном холме – ке-куре, была надежно защищена батареей из тридцати различного калибра пушек. С тех самых времен, как Ситха сделалась административным центром Русской Америки, Ново-Архангельск постоянно отстраивался, селение у подножия крепости с каждым годом разрасталось.

Нетерпение ситхинских граждан, с жадностью и восторгом устремивших свои взоры на пребывающее из Охотска судно, было вполне даже объяснимо.

He столь часто доставлялись в американские колони^ форменные бумаги, газеты, письма... да и только ли одно это!

Однако, прежде нежели войти в гавань, «Камергер Резанов» принужден был двое суток выжидать удобной погоды. Только на третьи, заручась поддержкой прибывшего в лодке лоцмана и пройдя благополучно при свежем ветре надводные камни Вицкари, бросили наконец якорь. Тут же заспешили навстречу туземные байдарки, а вскоре прибыл на борт и посланный от главного правителя с поручением принять депеши. Спустив шлюпку, командир фрегата капитан Ру-жевский отправился на берег с рапортом. Свидание моряка с моряком есть встреча родных, непонятная жителю твердой земли...