За убегающим горизонтом

Теперь уже начались первые открытия, потому что эта бухта еще не была нанесена ни на одну карту. Бугенвиль, немного подумав, записал в вахтенном журнале, что называет ее именем своего помощника Дюкло-Гийо, «познания и опыт которого приносят нам большую пользу в плавании».

Дюкло-Гийо стоял на баке, и лицо его горело от холодного ветра и радости.

Глава V Под звездами неведомых морей

Прислушайтесь к величавому спокойствию этой природы, к монотонному шуму вечного прибоя. Посмотрите на этот грандиозный ландшафт, на базальтовые скалы, на леса, покрывающие склоны мрачных гор. И все это затерялось в гордом и величественном одиночестве среди беспредельности Великого океана.

Пьер Лоти

Если бы у Шенара де ля Жиродэ спросили, сколько кораблей он переменил за свою полную скитаний жизнь на море, он, несомненно, ответил бы не сразу. Сорокачетырехлетний моряк с ранних лет привык ощущать под ногами колеблющуюся палубу. И все же он мог определенно сказать, где бывал, в каких водах плавал. Весь его извилистый кружной путь по морям и океанам прочно запечатлелся в его мозгу, оставил неизгладимый след. Он прекрасно помнил, что не все берега встречают путешественников как хороший хозяин гостей. Но, роясь в своей памяти, Жиродэ не мог припомнить таких неприветливых и диких берегов.

Корабли вошли в узкий Магелланов пролив. По обеим его сторонам громоздились мрачные скалы, кое-где поросшие мохом. И хотя со времени великого португальца здесь уже побывало немало кораблей, плавание по запутанному лабиринту бесчисленных проливов, рукавов, бухт и заливов, между островами и островками представляло нелегкую задачу.

Жиродэ хорошо знал, какой дурной славой пользовался пролив.

Ветер постоянно менял направление, приходилось все время маневрировать. Хотя было самое благоприятное время года — середина лета, — неожиданно налетали жестокие штормы и шквалы; море глухо билось о мрачные скалы. Удобных якорных стоянок почти не встречалось.

Бугенвиль решил идти в ту самую бухту, что служила пристанищем французским морякам три года назад. Здесь брали лес для Малуинских островов, запасались свежей водой.

В бухту, названную моряками именем Бугенвиля, первым осторожно вошел фрегат. Его подвели при помощи завезенных на шлюпках верпов к берегу, возле которого лот показал достаточную глубину, и моряки закрепили швартовы за деревья.

Транспорт «Этуаль» должен был отдать якорь мористее, у продолговатого поросшего лесом острова. Жиродэ приказал подойти к подветренной стороне острова. Большая волна, неожиданно прорвавшаяся в бухту, высоко подняла судно и подбросила его так, что резную позолоченную корму пронесло в нескольких футах от скользких, покрытых зелеными водорослями скал, стороживших остров.

Жиродэ показалось, что корабль сел на камни. Но это была лишь одна страшная секунда. Волна опустила корму, и корабль скользнул в тихую воду, как бы огражденную от волнения с моря каменистой грядой.

Из люка показалась широкополая шляпа Жанны Барре, поднимавшейся по трапу. Жиродэ с сочувствием посмотрел на взволнованное лицо девушки, окаймленное рыжими волосами. Он давно разгадал ее тайну, но продолжал относиться к Жанне так же, как и тогда, когда считал ее слугой Коммерсона.

— Ну что, Жан, перепугался? — дружелюбно спросил он.

Бледные щеки девушки порозовели. Ее испуг постепенно проходил.

— Ты впервые на корабле, а уже узнал многое, — продолжал капитан. — Наше судно сейчас было в трудном положении, но на море так случается нередко. Морская жизнь и опасна, и увлекательна. Нужно быть всегда решительным и хладнокровным. Я тридцать девять лет на палубе, и можешь мне поверить, Жан, что стоит только как следует почувствовать море, и ты полюбишь его на всю жизнь.

Жиродэ показал на матросов, которые пробежали мимо них, грохоча тяжелыми сапогами.

— Я уверен, что большинство из них, хоть и частенько проклинают море, думают так же, как и я.

— Но ведь мы могли сейчас разбиться, мосье? — робко спросила Жанна, подняв глаза на капитана.

Жиродэ улыбнулся:

— Шторм во время якорной стоянки весьма опасен. Если ветер очень свежий, вот как теперь, приходится отдавать второй, а то и третий якорь. Иногда и это не помогает, и суда выбрасывает на берег. Однажды мы подобрали экипаж испанского судна, потерпевшего крушение у маленького острова. Люди провели на нем четыре месяца! А могли бы и остаться на всю жизнь!

Жанна смотрела на капитана широко раскрытыми глазами. Что если и их выбросит на такой же мрачный остров?

Обычно не очень-то разговорчивый и приветливый, Жиродэ не мог сдержать улыбки, и Жанна поняла, что капитан не так суров, как хочет казаться.