За убегающим горизонтом

Но Бугенвиль говорил офицерам, что экспедиция покинула берега Франции совсем не за тем, чтобы заботиться лишь о собственной безопасности. И чем точнее они составят карты запутанного лабиринта пролива Магеллана, чем лучше определят скорость и направление течений, наметят удобные для стоянки судов бухты и заливы, тем легче будет плавать в этих местах другим. И как только погода несколько улучшилась, начальник экспедиции приказал подготовить парусный баркас, чтобы пройти вдоль побережья, сделать астрономические и навигационные наблюдения. Бугенвиль, де Бушаж и де Бурнан за несколько рейсов на баркасе нанесли на карту много островков, небольших проток и бухт.

В одну из поездок их сопровождали принц Шарль, Веррон, Коммерсон и Барре. Хотел было примкнуть к ним и отец Лавесс. Но когда ветер рванул полы его рясы, волна швырнула в лицо сотни мелких холодных брызг, он пробормотал слова библейского псалма: «Nix, glando, glacies, spiritus procellarum — снег, иней, лед, дыхание бури» — и быстро скрылся в своей каюте.

Баркас осторожно пробирался вдоль скалистых берегов. За кормой оставался пенистый след. Чайки косо падали к верхушкам волн и, взмывая вверх, жалобно кричали. Ветер переменился, дул с юга. Небо покрылось облаками. Пошел мелкий дождь. Баркас обогнул несколько гористых островков, припорошенных снегом. Первозданный хаос берегов, нагромождения огромных, сглаженных морем камней, темные деревья на склонах холмов — все это производило тягостное впечатление.

— Если есть дорога, ведущая в ад, то, несомненно, она похожа на эти места, — сказал принц.

Никто ему не ответил. Все посматривали на небо. Погода быстро портилась. Моросящий дождь перешел в мокрый снег. Пришлось пристать к берегу и разбить палатку. Но и в ней было не теплее. Промокшим и окоченевшим путникам с трудом удалось разжечь в палатке сырые ветки. Все протянули к огню озябшие руки.

Принц широко расставил ноги в высоких морских сапогах и распахнул плащ, чтобы тепло проникло к самому телу.

Костер, весело потрескивая, разгорался все сильнее. Де Бушаж отодвинул подальше брезент, на котором были сложены навигационные приборы. Астроном Веррон ревниво следил, чтобы не поцарапались его инструменты, которые он все время прятал от дождя и снега.

Бугенвиль перехватил его взгляд.

— Мосье Веррон, — сказал он, — боюсь, что за эти дни вам не удалось взять достаточное число лунных расстояний, ведь небо здесь почти всегда покрыто тучами. Я склонен думать, что этот метод определения долготы очень несовершенен, так как требует много наблюдений за значительный промежуток времени.

— По вычислениям Галлея, — ответил Веррон, — Луна проходит по небосводу среди звезд, лежащих на ее пути, с угловой скоростью 33 секунды в минуту времени. Поэтому при измерениях расстояния до звезды ошибка составит 15 минут по долготе. По отношению же к Солнцу Луна отстает в своем движении на один градус в сутки. А значит, и ошибка в определении лунного расстояния приведет к еще большей неточности при вычислении координат нашего местонахождения.

Барре вслушивалась. О чем рассуждают ученые? Что значит долгота? Лунные расстояния?

Выглянуло солнце, и де Бушаж, взяв в руки один из непонятных инструментов, лежавших на брезенте, быстро вышел из палатки. В ней было тесно, дым разъедал глаза, и Барре последовала за шевалье. Де Бушаж держал этот металлический треугольный предмет в вытянутой левой руке, а правой вертел какой-то винт. Одним глазом он смотрел в длинную узкую трубочку, прикрепленную к треугольнику.

Барре не раз видела, как астроном Веррон на борту «Этуали» вот так же долго колдовал с таким же странным предметом, но не осмеливалась заговорить с ним. Бушаж казался ей мягче и добрее большинства офицеров, и Жанна подошла к нему.

— Что вы делаете, мосье?

Шевалье оглянулся и опустил инструмент.

— Эта штука называется английским октантом. Изобрел его Джон Гадлей, капитан британского флота. Объяснять его устройство долго, да, пожалуй, ты и не поймешь все сразу.

— А зачем вы смотрите в эту трубку, мосье?

— Хм… Ну ладно. Видишь ли, Жан, пока корабль плывет вблизи знакомых берегов, ориентироваться не так уж сложно, надо только хорошенько изучить вид побережья. Но как только выходишь в открытое море, без навигационных приборов обойтись уже нельзя. Кругом одна вода. Проплывешь ли ты сто или тысячу лье, она везде кажется одинаковой. Вот и остается ориентироваться по небесным светилам.

Барре слушала внимательно. Как понятно объясняет все этот шевалье и совсем не стыдится разговаривать со слугой.

— Но ведь вы, мосье, смотрите в эту трубочку вовсе не на небо, — сказала Жанна.

Де Бушаж снисходительно улыбнулся:

— Мне нужно определить лишь высоту солнца над горизонтом, и тогда станет известно наше местоположение. Хочешь поглядеть?

Барре с готовностью кивнула.

— Смотри в трубку, — он протянул Жанне октант. — Наведи ее на горизонт. Теперь крути вот этот винт до тех пор, пока край солнца не коснется горизонта, отраженного в зеркале.