За убегающим горизонтом

Черные скалы, постоянная непогода наводили уныние. И как-то за обедом в кают-компании, наливая себе бургундское, принц Нассау сказал, ни к кому не обращаясь, но так, чтобы слышали все:

— Я полагаю, что нам следовало бы поторопиться с выходом в океан. Как ни важны изыскания мосье Бугенвиля у этих мрачных берегов, в Южном море нас ожидает гораздо более интересное. Там можно открыть какую-нибудь большую землю. На некоторых островах, как уверяют бывалые моряки, совсем неплохо.

«Не так-то это все просто, — подумал про себя Бугенвиль. — Многие пересекли огромный океан от западных берегов Южной Америки до Молуккских и Филиппинских островов, не встретив ни клочка суши».

— Всякий путешественник, попавший в Южное море, должен быть терпелив и настойчив, — ответил он принцу. — Только тогда он может чего-нибудь достигнуть.

Лавесс, прищурившись, обратился к сидевшему рядом с ним Сен-Жермену:

— Многие суда, терпя бедствия в Тихом океане, возвращаются в Южную Америку. На чилийском побережье прекрасные порты.

И Лавесс рассказал историю о том, как некто, сказавшись больным, остался в Вальпараисо, корабль же, на котором он плыл, погиб в океане. Этот человек оказался единственным, кто остался в живых из всего экипажа.

Сен-Жермен слушал рассеянно. Южная Америка? Нет, он предпочитает острова в океане. Скорее бы только выбраться из этих проклятых богом мест.

Прошло еще несколько недель. Наконец-то корабли закачались на крупной зыби, что свидетельствовало о близости океана. К ночи спустился густой туман, а утром, когда он рассеялся, моряки увидели, что прямо по курсу кораблей открылась полоска не ограниченного ничем горизонта.

На следующий день после долгого маневрирования в узком проливе у опасных скалистых берегов суда вышли в Южное море — Великий или Тихий океан.

Пробило восемь склянок. Солнце еще не показалось из-за горизонта, а Бугенвиль уже стоял на палубе фрегата с подзорной трубой в руке.

— Вторая вахта! — раздался крик и резкий свист боцманских дудок.

Из люков показались заспанные матросы, протиравшие глаза кулаками.

Задымился камбуз. Запах пищи приятно щекотал ноздри. Вахтенный офицер, шевалье де Бурнан, приказал приступить к чистке и мытью палубы. Все как обычно, как много дней подряд. Нигде дни так не походят один на другой, как на судне, плывущем по спокойному морю. А океан баловал уставших после утомительного плавания в Магеллановом проливе моряков. Все время дул ровный и сильный пассат. Суда быстро летели на запад. После выхода из пролива море постепенно из серо-зеленого стало темно-синим. Днем было жарко, но свежий ветерок нес прохладу.

Бугенвиль спустился в каюту вахтенного штурмана. Он прочитал все сделанные за сутки записи о пройденном пути, температуре воздуха, атмосферном давлении, скорости и направлении ветра.

Затем он взял карту, на которой прокладывался курс, фрегата, обозначенный жирной линией. На беспредельных просторах океана там и сям были обозначены земли, открытые в разные эпохи разными мореплавателями. Но очень многие острова впоследствии так и не были разысканы из-за неправильного определения их широты и долготы.

Лишь острова Хуан-Фернандес, расположенные у берегов Чили, были нанесены на карту сравнительно точно. Прямо по экватору, примерно на долготе 180 к западу от Паоижа, обозначены острова, открытые в XIV веке испанскими мореплавателями Альваром де Мендоса и Менданьей. Они привезли весть о сказочных богатствах открытых ими земель и названных поэтому Соломоновыми, как если бы там находились легендарные сокровища библейского царя Соломона. Но местоположение этих островов, указанное испанцами, было крайне неточным. Как и многие его современники, Бугенвиль даже сомневался в их существовании.

Очертания огромной земли — Новой Голландии смыкались с береговой линией островов Новой Британии и Новой Гвинеи; эти земли были обозначены в основном пунктиром: никто еще детально не исследовал их побережья[5]. Голландец Абель Тасман, обогнувший с юга Новую Голландию, обнаружил еще два больших острова, которые он назвал Землей Вандимена и Землей Штатов. Впоследствии эти земли стали известны под названием Тасмании и Новой Зеландии.

Особенно загадочной оставалась вся южная часть огромного водного пространства, начиная от тридцатого градуса южной широты. Эпоха великих географических открытий совершенно не коснулась этой части океана.

Бугенвиль знал, что еще на картах Птолемея все водные пространства были окружены массивами суши. Но мореплаватели доказали, что это не так. Наоборот, все известные земли омываются океанами. И вот что странно: материки распределены на земном шаре крайне неравномерно— большая часть суши оказалась в северном полушарии, а на долю южного пришлась лишь Южная Америка и меньшая часть Африки.

Этого не может быть — рассуждали географы. В южном полушарии должен находиться какой-то большой материк, по площади превосходящий Азию или хотя бы равный ей.