За золотым призраком

«Сам ли он убил Али, или кто-то по его приказу – теперь не имеет значения, – лихорадочно начал продумывать ответные действия Отто Дункель, стараясь, чтобы Африканский Лев своими пронырливыми глазами не прочитал на его лице и не догадался, насколько важную информацию сам дал в руки сенатора. – Набель интересовался, куда мы собрались? Значит, надо немедленно стряхнуть его с загривка… Если об истинной цели моей поездки узнают в ходе расследования еще и другие, неизвестно, сколько лихих охотников до золота увяжется за нами! Они со мною обошлись по волчьим законам, стало быть, и от меня получат такой же ответ. Странное ощущение в душе, словно этого Набеля кто-то в спину подтолкнул, поторопил выяснить, куда мы направляемся… – напряженно думал Отто, шагая за инспектором по коридору от ресторана к пассажирским каютам. – Но тогда кто за ним? А что, если мне этого Набеля подсунули, как осторожному подводнику подсовывают противолодочный корабль, умело замаскированный под безобидного и беззащитного каботажника – налетай, дескать, тебя ждет легкая добыча! А всплывешь – тут и попадешь под прицельный артиллерийский огонь!»

Чтобы все это прояснить от пущенного Набелем тумана, надо самому быть в курсе расследования.

– Господин инспектор. – Отто Дункель уважительно тронул Марка Паркера за локоть. – Позвольте мне присутствовать при вашем разговоре с… – он едва не сказал – «с Коричневым», но вовремя остановился, чтобы не вызвать странной кличкой ненужных сомнений в голове полицейского, – с тем господином Набелем? А что, если в его каюте…

– Я понял вас, господин сенатор, – тряхнул лохматой головой Африканский Лев и сделал широкий жест правой руки, будто дарил сенатору весь мир, или, во всяком случае, приличный кусок такового. – Запах духов? Ну что же, идемте вместе… Проклятье! – вдруг проворчал инспектор, и Отто, почувствовав, как невольно у него сжалось сердце, замер на полушаге.

– Что такое? – тут же спросил он, готовый к всяким неожиданностям, в том числе и к покушению на себя или инспектора, чтобы прервать любое продолжение расследования.

– Стекло до сих пор не подмели! – ответил обыденным тоном инспектор и зашагал дальше, считая, что и так сказал слишком много. Отто посмотрел под ноги – на светло-желтом полу, как растоптанные зерна кофе, чернели крошечные осколки тонкого темного стекла.

«Дались ему эти стеклышки! Есть время обращать внимание на такие пустяки! Это дело палубных матросов, следить за чистотой!» – пожав плечами, проворчал про себя Отто, но ничего не сказал и начал спускаться по трапу вслед за скорым на ноги инспектором.

Прежде чем войти в каюту, Марк Паркер указательным пальцем снизу вверх вспушил бакенбарды и как-то удивительно по-женски ласково постучал. В ответ послышалось раздраженно брошенное «Войдите!».

– О-о, господин инспектор! – На удивленном лице хозяина каюты тут же появилось явно наигранное изумление, смешанное с долей растерянности, мелькнувшей в глазах, хотя он отлично знал, что Паркер уже начал обходить все каюты и матросские кубрики с расспросами об умершем индусе. – Извините, не знал, не ждал, а потому и не в парадном, так сказать, облачении. Как видите, собирался вздремнуть после обеда. Знаете, обильная пища и это размеренное покачивание на волнах весьма располагают…

– Да-да, господин Набель. – Инспектор, чуть приподняв светло-голубую шляпу с круто загнутыми полями, мило улыбнулся, тем самым извиняясь за вторжение без приглашения. – Капитан парохода, достопочтенный сэр Гарри Клинтон, упреждал меня, что навстречу нам из центра океана идет крупная зыбь. Днями там бушевал приличный шторм… Но это в природе бушуют целые океаны, а среди нас, мелких и ничтожных людишек, этих двуногих муравьев нашей грешной матушки-земли, и страстишки низменные, и ураганчики препакостные… – Инспектор, казалось, готов был до поздней ночи говорить с пассажиром именно о погоде, о приятных часах послеобеденного отдыха, о человечестве вообще, но только не о покойнике и об убийстве.

– Вот как, господин инспектор! Вы уже знаете мое имя, хотя я и не представился вам? – стараясь выиграть время, не совсем искренне удивился Людвиг Набель и натянуто, не имея сил скрыть раздражение, рассмеялся. – Вас привело желание поговорить со мною об этой странной смерти какого-то желтокожего? Об этом трезвонят все женщины на пароходе, только и слышно: «Ах, он бедный! Ах, он несчастный!»

Да кто посмел его убить! Как будто человек сам по себе не может отдать концы! Выпил лишнего, вот и ударил инсульт в голову!

– Да, конечно, если бы было по-вашему, – кивал головой и вставлял короткие реплики инспектор, пока Набель разряжался длинной и нервной тирадой.

– А вы другого мнения, так, что ли? Понимаю, понимаю, господин инспектор! У вас неприятности. Надо отличиться и непременно найти страшного убийцу-потрошителя! И сдать его мельбурнской полиции, даже если и нет неопровержимых улик… Понимаю, честь мундира, долг истинного наследника мистера Холмса, желание очередного повышения по службе…