За золотым призраком

– Может, надо было нам туда пройти сразу? Какого черта он держит нас здесь? Тогда и назначал бы встречу попозже, если с чем-то занят. Или хотя бы ради приличия предупредил через этого черного страхолюда, что задержится…

Отто Дункель, успокаивая сына, похлопал рукой по плечу, загадочно при этом улыбаясь и давая понять вспыльчивому Карлу, что их не так просто здесь выдерживают. Но сказал не то, о чем думал:

– Должно, сэр-р Кельтман очень занят, с кем-то ведет трудные переговоры и к нашему приходу еще не закончил их… – И снова вспомнил недавний в кабинете запах духов, который за эти несколько минут ожидания почти полностью выветрился.

Едва Отто умолк, а Карл только было отрыл рот, чтобы что-то сказать отцу, как хлопнула одна дверь, открылась вторая – там действительно был глухой тамбур – и в кабинет легкой танцующей походкой быстро вошел элегантно одетый в светло-серый костюм седой мужчина, с бакенбардами и с пушистыми усами. На чистом круглом лице, в приветливых глазах северянина – сама вежливость, внимание, словно хозяин кабинета заранее приносил тысячу извинений за вынужденную по делам службы задержку…

«Вот тебе и бульдожья морда! – чуть не высказался вслух Отто и подумалось даже, сопоставив вчерашний разговор и это лицо. – А может, это кто-то из мелких служащих Кельтмана пришел с вежливым отказом!» – Оба Дункеля степенно поднялись с дивана, обменялись с хозяином пушистых бакенбардов почтительными, но без малейшей тени заискивания поклонами и по приглашению снова опустились на диван. Вошедший сел напротив, за просторный для такого человека стол. И только присмотревшись, Отто понял, что кресло имело специальное приспособление менять высоту сиденья.

– Я слушаю вас, герр Дункель, – на чистейшем берлинском диалекте проговорил мужчина. По-хозяйски усевшись за стол, он взял сигару, вынул из правого верхнего ящика синего цвета зажигалку, крутнул несколько раз колесико, прикурил. И Отто понял – это не клерк, это владелец так нужной ему яхты!

– Я уже говорил вам, герр Кельтман, что хотел бы зафрахтовать какую-нибудь приличную яхту. Если ваши условия будут не столь жестокими и я сохраню хотя бы шкуру, если не костюм, – Отто вслед за Кельтманом весело улыбнулся, – то, надеюсь, мы договоримся, как два истинных берлинца, знающих цену добрых отношений людей, некогда живших под одной крышей, а теперь волею злой судьбы разбросанных по всему свету…

Вольфганг Кельтман поклонился, давая понять, что такой же точки зрения придерживается и он сам, но дело – делом.

– Я хотел бы знать точную цель вашей поездки, герр Дункель, – произнес с нажимом Кельтман, и в голосе вновь послышались «бульдожьи» нотки, так не идущие к такому радушному лицу. – Дело в том, что иной раз случаются с зафрахтованными яхтами непредвиденные происшествия. Их либо ловят с контрабандой, особенно с наркотиками из Бирмы или из Таиланда, либо они попадают в руки новоявленных корсаров в Малакском проливе. А полиция нас за воротник трясет, словно мы в сговоре с торговцами наркотиков да с роковыми охотниками до чужого богатства, особенно до чужого золотишка или жемчугов… – и быстрый пронзительный взгляд немигающих глаз!

Вторично Отто уловил нажим на отдельные слова в речи Кельтмана и в душе стало зарождаться недоброе предчувствие, какое бывает у человека, нередко попадавшего прежде уже в опасные переделки.

«Вот старая лиса! Он будто на мой след нечаянно вышел. Э-э, дружище Кельтман! Ты тянешь из колоды лотереи жизни пустой номер. Неужели я попадусь на такой простенький прием? Давай закидывай приманку попривлекательней, а там посмотрим, кто и о чем сведущ!» – Отто с большим удивлением развел пуками, спокойно усмехнулся:

– Клянусь священными водами Стикса! – Дунекль заметил, что у Кельтмана от этой клятвы потянуло уголки рта вниз. – Неужели я похож на морского разбойника? А тем более на торговца наркотиками? Не приведи бог, если в правительстве возникнет такое же подозрение – придется оставить место сенатора и прятаться в руднике под землей!

– На морского разбойника не очень похожи, герр Дункель, но на любителя морских приключений – несомненно! – с прежним подтекстом мило проворковал Кельтман, словно бульдог на время убрал страшные клыки. Вольфганг закрыл лицо густым облаком дыма, как бы пряча кривую усмешку. – И все-таки вы не ответили на мой вопросик, герр Дункель. Хотя бы так, чисто символически, не для протокола?

– У меня давно было желание познакомить сынов с этой частью света. Индийский океан они уже увидели, впервые, правда, в жизни, прибыв вчера в Мельбурн…

– О вашем приключении на пароходе «Британия» я даю в завтрашнем номере подробное интервью с инспектором полиции Марком Паркером. Это плавание, как сами вы отлично знаете, было для вас далеко не увеселительным, не так ли, герр Дункель?

Карл завозился на диване, а Отто чуть не крякнул от удивления, смешанного с досадой – ну и нюх у этой газетной ищейки! Интересно, сколько сорвал с него инспектор Паркер за такую пикантную информацию? И, главное, что он там наговорил?