Забавные повадки людей

...Окружающий мир так долго внушал опасения, что в итоге почти внушил. В пятницу, например, я впервые в жизни пожалела, что не умею устраивать спиритические сеансы. Потому что живых людей выносить не было никакой возможности. Я пробовала, но у меня не получилось. И книжка не читалась, потому что все буквы перемешались и начали складываться в какую-то назидательную похабщину. Мне назло, это точно, хотя я всегда с книжкой вела себя вежливо и предупредительно, страницы не мусолила, содержание тоже, уголки не загибала, разве что дразнила ее иногда «источником знаний», но это ж не со зла, а исключительно по-дружески.

Тогда я достала краски и стала рисовать. Сначала на бумаге, потом мне это показалось недостаточно фундаментально, и я перекинулась на стену. А потом соседская кошка подвернулась. Я не хотела, честное слово, она сама подвернулась. Но ей не понравился конечный результат, и она ушла в ночь. Хорошо еще, что стена не ушла, только посмотрела на меня с укоризной и ничего не сказала. Тогда я решила, что это всё никуда не годится и пора мне уже научиться решать свои проблемы, как подобает умному и взрослому человеку. Тем более что и коньяк в доме был, целая бутылка. Я нарезала лимон, посыпала его сахаром, взяла бутылку, вытащила пробку... Но тут Верховные Существа спохватились, махнули хвостиком, бутылка упала и разбилась.

Я поблагодарила Верховных Существ, во-первых, за то, что они есть, а во-вторых, за то, что на этот раз обошлось бутылкой, могли бы и по голове махнуть. Хвостиком-то. Ну вот, поблагодарила, вымыла пол и решила, что раз так, буду пить вино. Сделаю глинтвейн, и даже еще лучше получится. Взяла бутылку вина, начала ее открывать, но тут Верховные Существа мерзко хихикнули и махнули вторым хвостиком

Но королевская гвардия никогда не сдаётся, поэтому я достала гадкий вишневый ликер, смешала его с молоком и мороженым из лесных ягод и выпила наконец за здоровье Верховных Существ. У них, конечно, гипертрофированное чувство юмора, но будем справедливы, им со мной тоже бывает нелегко...

* * *

К сожалению, тот факт, что мне придется гореть в аду, никаких сомнений не вызывает. Даже если раньше весы нервно колебались в некотором подобии равновесия, то теперь приговор однозначный. Правильно говорят, любопытство погубило кошку. Зато теперь мне не надо думать, как отмолить подлог, воровство, я уже молчу о прелюбодеянии и о многочисленных возжеланиях жены ближнего. Потому что семь бед — один ответ. Дальше ада не сошлют.

Хотя прелюбодеяние я бы отмолил на раз. Одной левой бы отмолил. Но это уже неактуально. Потому что, выкачивая из компьютера Нели Александровны Максимовой секрет продажи славянского шкафа, я заодно скопировал папку «Юлькины письма». Случайно увидел и не удержался. Но Нель Александровна Максимова будет гореть в аду вместе со мной. Потому что она должна была учесть все возможности и не искушать случайного путника, заглянувшего в ее хижину в поисках любви и ласки. Утешает только то, что в такой приятной компании адского пламени мы просто не заметим. Не до того будет.

Но надо признать, письма того стоят.

Это просто уму непостижимо. Я не поленился, нашел в своем почтовом ящике все письма, уцелевшие при последней генеральной уборке, и разложил по датам, рядом с Юлькиными. Вот просто разделил страницу пополам, в левую табличку скопировал письма Юли мне, а в правую — Нельке.

Со мной она серьезна и задумчива. О своем любимом таро говорит с придыханием, о загадочном марсельском друге — с трепетом. А в ее письмах к Нель... Если бы речь не шла об одних и тех же событиях, я бы решил, что перепутал папки. Там она смеется над собственными святынями и даже позволяет себе непочтительно отзываться о Друге и Учителе.

Всё время, пока я читал эти письма, меня что-то дёргало изнутри, толкало, теребило, сучило лапками. Черненький чумазенький чертенок, который когда-нибудь доведет меня до инфаркта. А потом я понял: она же разговаривает с Нелькой моим голосом. С моими интонациями, и даже предложения строит похоже. Меня это тронуло до глубины души. Вот до самого черненького чертенка тронуло, и он, воспользовавшись случаем, завизжал восторженно и вцепился в горло. Я, впервые за уже не помню сколько лет, сел на пол и заплакал.

Мне говорили, конечно, что женщина создана из мужского ребра. Так себе идея, но ладно, я к ней всегда относился индифферентно. Кто же мог знать, что именно эта женщина и как раз из моего ребра. И как с этим знанием жить дальше, мне пока непонятно.

Я даже бок начал ощупывать, пока не опомнился и не пошел на кухню выпить холодной воды.

В общем, не знаю, как там всё сложится в Венеции, но в одном я уверен: мысль о, видимо, все-таки любимой жене очень скрасит предстоящую мне вечность в аду.

Но до ада, между прочим, еще дожить надо.

* * *

Помнишь, я тебе когда-то жаловалась на скособоченность реальности? Это когда помнишь что-нибудь, а тебе говорят — не было этого.

Ну так вот.