Забавные повадки людей

Аналогичный случай был в городе, ну, скажем, Калуге. К примеру. На днях. Буквально вчера. Мэр города Калуги, выступая перед трехсотвосьмидесятипятитысячным городом, сообщил в приватной беседе, что он, ну, скажем, санскрита не знает абсолютно и ни читать, ни писать на нем не умеет. То есть раньше читал и писал довольно бегло, но за последние два года потерял квалификацию совершенно, да и вообще устал. И теперь ни буквы, как ни старайся. Триста восемьдесят пять тысяч жителей Калуги опешили: это как же понимать, когда у них буквально в кармане лежит письмо от мэра на санскрите, с печатью и подписью? Ну, если честно, без печати, но все равно с подписью и отпечатками пальцев. Жители Калуги совсем уж было собрались отправить к своему мэру делегацию журналистов, дабы разъяснить, но потом передумали. Они ведь как рассуждают: если наш мэр что-то делает, так это исключительно для нашего блага, он сам сказал. «Наш мэр, наверное, хочет донести до нас некую информацию, которая будет нам очень полезна и облегчит нашу жизнь несказанно», — так подумала триста тридцать одна тысяча жителей Калуги, что составляет примерно восемьдесят шесть процентов населения города. (Остальные пятьдесят четыре тысячи подумали: «Вот ведь...» — и переехали жить в другой город.) А надо вам сказать, что триста восемьдесят пять тысяч жителей Калуги очень любят своего мэра и безгранично ему доверяют. Они даже на последних выборах переизбрали его на второй срок, что я могу объяснить только сложной экологической ситуацией в области — высокое содержание тяжелых металлов и прочих вредных веществ пагубным образом сказывается на умственных способностях трехсот восьмидесяти пяти тысяч жителей Калуги, а также на их эмоциональном состоянии.

Жители Калуги подумали: «Ой!», потом подумали: «Ах...», потом подумали: «О господи», потом устыдились и подумали: «Барух Ата Адонай», а потом подумали: «Ну и ладно. В конце концов, нам, калужанам, один хуй — что санскрит, что вульгарная латынь, мы вообще читать не умеем, если честно. Только вот письма́ жалко, там такой конверт, и буковки такие, и оно еще так пахнет...» Триста восемьдесят пять тысяч жителей Калуга трутся об него щекой иногда, когда всякие атмосферные явления происходят. А оно вон как всё сложно.

* * *

Суньцзы сказал:

«Непобедимость заключена в самом себе; возможность победы зависит от врага. Поэтому тот, кто преуспел в войне, может сделать непобедимым себя, но не обязательно может заставить врага покориться».

* * *

Судя по тому, как начался новый год, он обещает быть еще хуже предыдущего. Хотя, казалось бы, куда уж хуже? Во-первых, Юлька на меня смертельно обиделась. То ли я сказал Мишке что-то не то, то ли, наоборот, не сказал что-то очень важное, я толком не понял. А изъясняется моя драгоценная супруга в высшей степени пространно и метафорично. Иногда мне даже нравится, не скрою, но для получения конкретной информации этот способ совершенно не годится.

Впрочем, нет. На «во-первых» Юлькина смертельная обида не тянет. Все-таки во-первых — совершенно необъяснимая паника на работе. Дошло до того, что у меня потребовали отчет и объяснения, впервые за мою долгую и беспорочную службу. Отчет я им, разумеется, предоставил, вместе с исчерпывающими объяснениями. Но тенденция мне не нравится.

Но нет, по большому счету, во-первых — бесспорно, разговор с Черным человеком в Эдинбурге. Похоже, что шутки заканчиваются и придется срочно передавать ему документацию. Для этого нужно время, которого у меня нет: я же не могу отправить подлинник. А подлог — дело тонкое, можно даже сказать, филигранное. Они там все-таки не дураки, в этом Эдинбурге, хотя иногда такое впечатление, что дураки.

Это совсем неудачно, я ожидал, что у меня в запасе хотя бы пара месяцев. Кто ж знал, что биржа упадет, да так неудачно, что и меня заденет осколочком.

Но думать об этом не хочется, а хочется с Юлькой помириться. Я вчера даже попёрся к Мишке с бутылкой вина в надежде, что он хоть что-нибудь знает. Вино оказалось неудачное, Мишка ничего не знал, но обещал выяснить, а в качестве супербонуса разозлил меня до умопомрачения рассказами о том, как у него всё хорошо и замечательно. Выглядело это примерно так: «Я совершенно счастлив. Мне отрезало поездом ногу, кирпич снёс полголовы, и вдобавок меня переехал асфальтовый каток. Но всё это было очень своевременно и, безусловно, пошло мне на пользу».

Вышел я от них с четким знанием: когда мы придем к власти, психологов-позитивистов мы будем вешать на телеграфных столбах. Вместе с их сестрами-истеричками.

* * *