Забавы придворных

Еще одно дело, похожее, но более гибельное, случилось в замке, что зовется Аннантис[990], как я слышал от одного престарелого монаха, который был в тех краях человеком славным и влиятельным и повествовал об этих событиях как происшедших в его присутствии. Один человек дурного поведения, боясь то ли законов, то ли врагов, бежал из Йоркской области к господину помянутого замка, которому был известен, там поселился и, получив службу, сообразную его нраву, усердствовал в увеличении, а не исправлении своих пороков. Он взял себе жену — как потом оказалось, на свою погибель: ибо, слыша о ней кое-что, терзался духом ревности. Желая узнать, правдивы ли слухи, он притворился, что отправляется в дальний путь и вернется лишь через несколько дней. Вернулся он вечером и, тайком впущенный в спальню служанкой, осведомленной о его затее, спрятался на балке, что нависала над жениной опочивальней, чтобы удостовериться собственными глазами, будет ли тут что противное супружеской верности. Увидев свою жену, распутничающую с юношей-соседом, он от гнева забыл о своем намерении, свалился и тяжко рухнул на землю рядом с ними, лежащими на постели. Прелюбодей подскочил и убежал, а жена, искусно утаивая свой поступок, позаботилась бережно поднять упавшего. Немного придя в себя, он попрекает ее распутством, грозит наказаньем; она же говорит: «Объяснись, господин мой; ты ведешь несообразные речи; это не тебе надо приписывать, а болезни, которая тобою владеет». Разбитый падением, весь оглушенный, он охвачен был недугом, так что помянутый муж, который рассказал мне обо всем этом, навещая его по долгу благочестия, увещевал его исповедаться в грехах и принять евхаристию по христианскому обычаю. Но тот, помышляя лишь о том, что с ним приключилось и что сказала его жена, отложил исполнение благодетельного совета на завтрашний день — день, которого ему не суждено было застать во плоти. Ибо следующей ночью он, лишенный христианской благодати, терзаемый заслуженными злосчастьями, перешел из сна в смерть. И хоть он, недостойный, получил христианское погребение, однако это ему не пошло на пользу. Ведь ночью он, по вине Сатаны выходя из могилы, блуждал по улицам и вокруг домов, преследуемый стаей ужасно лающих собак, меж тем как все запирали двери и не решались выйти ни по какой надобности от начала ночи до восхода солнца, чтобы не встретилось им и не отделало их это блуждающее чудовище. Однако осторожность им не помогла, ибо воздух, зараженный блужданьем гнусного тела, наполнил каждый дом недугом и смертью от тлетворного дыхания. Селенье, недавно многолюдное, уже выглядело почти опустошенным, меж тем как уцелевшие от истребления переселялись в другие края, чтобы не умереть самим. Скорбя об опустошении прихода, человек, из чьих уст я все это услышал, в священный день, называемый Пальмовым воскресеньем, позаботился созвать мудрых и благочестивых мужей, чтобы они в таковой опасности дали здравый совет и хотя бы малым утешением ободрили несчастные остатки народа. Сказавши слово народу и должным образом совершив празднество досточтимого дня, он позвал к столу монахов вместе с прочими почтенными людьми, там присутствовавшими. Пока они обедают, двое юных братьев, потерявших отца в этом поветрии, ободряя друг друга, говорят: «Это чудище погубило нашего отца, а скоро и нас погубит, если мы рук не приложим. Надобно решиться на что-нибудь смелое, и ради своего спасения, и в отместку за отцовскую кончину. Никто нам не помешает: в доме священника все за трапезой, а город молчит, словно опустелый. Выроем эту заразу и предадим огню». Схватив тупой заступ, они пришли на кладбище и начали копать. Они думали, что придется копать глубоко, как вдруг, вынув немного земли, обнажили труп, раздавшийся до непомерной дородности, с лицом багровым и крайне разбухшим; саван, в который он был завернут, казался почти разодранным. Но юноши, коих подстегивал гнев, не устрашились и нанесли бездыханному телу рану, из которой тотчас излилось столько крови, что стало понятно, что он был кровопийцею многих. Они выволокли тело из города и быстро сложили костер; и поскольку один из них сказал, что этот смертоносный труп не будет гореть, если не вынуть сердце, другой частыми ударами тупого заступа вскрывает ему бок и, запустив руку, вытаскивает проклятое сердце. Когда юноши разняли сердце на кусочки и тело уже вспыхнуло, они возвестили сотрапезникам о том, что происходит, и те, примчавшись, смогли наблюдать все дальнейшее. Когда адский зверь был таким образом уничтожен, прекратилось и поветрие, свирепствовавшее в народе, словно пламя, истребившее ужасный труп, очистило воздух, зараженный тлетворным движеньем. Изложив это, вернемся к порядку нашей истории.

IV СРЕДНЕВЕКОВЫЕ КОММЕНТАРИИ К «ПОСЛАНИЮ ВАЛЕРИЯ» [991]

КОММЕНТАРИЙ РИДВОЛА