Забег на невидимые дистанции. Том 2

– Ну, разумеется, нет. Нельзя любить что-то очень сильно и потом разом об этом забыть. Это значит, твое чувство никогда не было искренним, это самое настоящее предательство.

Она как будто говорила не о физике, а о чем-то еще.

– Эта область знаний осталась важна для нас обоих, просто перешла в раздел хобби. Мы продолжаем читать научную литературу и обсуждаем ее на созвонах. За лето, например, мы прочли…

И она стала перечислять, что они прочли за лето. А Сет слушал и думал, что умнее этой девчонки никого не знает, и как-то жаль, что ей не захотелось получить профессию в той области, где равных ей мало, где она подавала огромные надежды и плавала как рыба в воде.

Однажды он понял, что в Нину встроена призма восприятия мира через фильтр естественнонаучной матрицы. Это факт, с которым не будет спорить никто, хоть раз слышавший, как она доказывает или объясняет что-нибудь, опираясь на фактическое (и далеко не всем известное) устройство мира. С таким чисто работающим мозгом, с такой мощной теоретической базой в голове она пришла учиться на спасателя, чтобы рисковать жизнью ради тех, кто не стоит ее мизинца. Это даже обидно. Но с эгоистичной точки зрения все прекрасно, ведь благодаря этому странному выбору теперь они учатся вместе.

О чем еще он мог мечтать? Нина всегда говорила, что не верит в совпадения, считает их потребностью вселенной, чтобы все законы и константы держались в связке и работали. Чтобы ничего не развалилось. Она утверждала, что совпадения – это вроде пластырей или заплаток на ткани мироздания. Теперь он тоже так считал.

Мысленно Сет так и не отпустил Нину из сердца и разума, и вот, когда он настроил себя на то, что Дженовезе больше не появится в его жизни, и даже нашел в себе силы смириться, жизнь вручила ему второй шанс, словно выигрышный лотерейный билет.

После занятий они вместе пообедали в забегаловке, которую Нина присмотрела заранее (на такие местечки глаз у нее наметан). А Сету было все равно где, лишь бы с нею. Болтали обо всем и без умолку, как будто в первый и последний раз.

– Мне кажется, за полтора года школы мы друг другу в десять раз меньше сказали, чем за сегодня, – заявила она и потянула колу через трубочку.

– Это только начало. – Сет подмигнул, прищурив опасные черные глаза. – Ты где живешь?

– В общаге, а ты разве нет?

Юноша отрицательно качнул головой.

– Снимаю квартиру. Я тебя провожу.

– Без проблем.

– Если не успеешь в общагу до комендантского часа, или тебе там надоест, или просто нужно будет где-то переночевать, всегда можешь на меня рассчитывать. И не только в этом. Во всем.

– А ты изменился, Сет Ридли. – Она подперла висок кулаком, мечтательно глядя на него, и он не отвел глаза, поражаясь внезапной смелости, ведь раньше в ее присутствии он всегда тушевался. – Я была уверена, что мы с тобой больше не увидимся.

– Тоже так думал. Но что было, то было, как ты однажды ска-зала.

Она с улыбкой кивнула, польщенная тем, что он до сих пор помнит ее слова.

– Я рада встретить своего человека вдали от дома. Не быть здесь совершенно одной.

– Взаимно.

– Не слишком ли много мы сегодня смотрим друг другу в глаза и улыбаемся?

– А тебя смущает? – Сет нахмурился, пытаясь сделать серьезное лицо, чем рассмешил ее еще больше.

– В школе у тебя лучше получалось быть угрюмым говнюком.

Он чувствовал: что-то между ними происходит. С того самого момента, как они обнялись в аудитории в этот длинный день, что-то начало происходить. Они наконец-то открыли друг другу настоящие эмоции, позволили сработать притяжению собственных тел. Соприкоснуться. И теперь ему все время хотелось дотронуться до нее, приобнять, погладить по щеке или щелкнуть по носу, и он чувствовал, всей кожей чувствовал: Нине хочется делать то же самое. Все время быть рядом. Все время иметь возможность телесного контакта, будто это поможет удостовериться, что не спишь.

Сет замечтался; сладкие грезы не могли ждать и распаляли воображение: если все и дальше пойдет так хорошо, рано или поздно Нина побывает у него на квартире. Возможно, останется с ночевкой. Сколько волшебных моментов это сулит… Главное, чтобы грек не вызвал его по срочному поручению.

Они могут до утра сидеть на подоконнике, пить чай или какао кружку за кружкой и без конца разговаривать. Могут играть во что-нибудь, соревнуясь, как в первые месяцы знакомства, толкаться, беситься, в шутку бороться, устроить бой подушками. Вместе приготовить поесть. Посмотреть фильм, сидя рядом, как некто ближе, чем друзья, но дальше, чем пара, и не стесняясь этого. Она забудет свою пижаму, и на ночь он даст ей свою футболку, в которой она утонет. Естественно, она будет щеголять по его квартире босиком, а он будет мечтать о том, чтобы уснуть, прижимая ее к себе и слушая, как она сопит.