Забить гол

Ну, по правде говоря, я не делала прическу. Мы с Беккой отправились в салон в деревне после тренировки, чтобы стилист мог исправить мою халтуру. В конце концов, мне это понравилось. Стрижка была короткой, как раз мне по плечи, и ее было бы гораздо легче укладывать.

— Ты знаешь, на сколько это редкое явление?

— Энди…

— И на мне дурацкое коктейльное платье! — я отступила от зеркала и сделала глубокие драматические вдохи, чтобы показать ей, как плотно облегает лиф платья. Каждый вдох заполнял мои легкие всего на 2 %. Я, наверное, потеряю сознание от недостатка кислорода к концу вечера.

Она рассмеялась.

— Ты выглядишь великолепно, и уже слишком поздно отказываться от приглашения, так что просто держись рядом со мной и не обращай на него внимания. Это не то место, где ты захочешь устроить сцену. Повсюду будут камеры и микрофоны.

Я прищурила глаза.

— Ты говоришь так, как будто не веришь в меня.

— Дело не в этом. — Она развернулась и одарила меня легкой сочувственной улыбкой. — Я только что видела Фредди Арчибальда вблизи, и мне ясно, что у него есть способ выбить женщину из колеи. Не нужно быть специалистом по ракетам, чтобы распознать бомбу, ищущую, когда взорваться.

— Ну, сегодня вечером мои глаза будут видеть только еду.

Она скептически посмотрела на меня, но я проигнорировала ее и повернулась, чтобы в последний раз взглянуть на себя в зеркало. Мои светлые волосы были короткими и гладкими, как у секретного агента. Я нанесла чуть больше макияжа, чем обычно, и это подчеркнуло мои серые глаза. Обтягивающее платье творило чудеса с моим декольте, чего я обычно старалась избегать, но сегодня вечером это казалось правильным. Я чувствовала себя красивой, хотя мне и было некомфортно. Но кому нужно дышать, когда твои сиськи выглядят так хорошо, верно?

Я повернулась, чтобы найти свои заоблачные каблуки, те самые, на которых мои ноги казались длиной в милю, а затем оглянулась на Кинсли.

— Я готова, а когда ты будешь готова, мамочка?

— Это НЕ смешно!

***

По дороге сюда Кинсли подготовила меня, как могла, но когда я вышла из такси и погрузилась в безумие, то все равно была ошеломлена. В ложе для прессы было так много репортеров, что, когда мы с Кинсли шли по ковровой дорожке, сквозь щелкающие затворы слышались крики и ворчание. Я улыбнулась сквозь слышимые «оооомфы» и рассмеялась, когда один из фотографов споткнулся на пути к началу очереди.

— Кинсли!

— Посмотри сюда! — кричали фотографы, соперничая за ее внимание. Я отступила назад, чтобы она оказалась в центре, улыбаясь ровно настолько, чтобы не страдать от Лица Суки на любой из фотографий, я узнала это на собственном горьком опыте. Раньше я думала, что я невидима, когда папарацци снимали Лиама и Кинсли, но однажды моя мама позвонила и спросила меня, почему это выглядело так, будто я ковыряла в носу на обложке US Weekly. С того дня я держала руки прижатыми к бокам, а на лице застывала небрежная улыбка.

— Энди! Энди Фостер!

Я чуть не проглотила язык, когда несколько фотографов отвернулись от Кинсли и направили на меня свои мигающие камеры.

Я рассмеялась, как будто подумала, что это шутка, и отмахнулась от них.

— Нет, спасибо, я в порядке.

— Они не спрашивают, Энди, — рассмеялась Кинсли, прежде чем снова взять меня за руку. Она потянула меня вперед и прижала к себе. — Просто улыбнись, — прошептала она уголком рта.

— Это ошибка, — прошептала я в ответ.

Но это не было ошибкой. Фотографы не оставляли нас в покое, и я не могла успокоиться, пока не оказалась в пределах банкетного зала.

Я расслабила челюсть.

— Боже, притворяться счастливой — тяжелая работа.

Кинсли рассмеялась.

— Теперь ты знаешь, почему я все время ношу темные очки. Это значительно облегчает задачу притвориться, что их там нет, когда они делают снимки.

Я положила эту часть знаний в карман на потом, а затем последовала за Кинсли через вечеринку. На заднем плане играла тихая музыка, и официанты ходили в черных костюмах, подавая закуски на серебряных подносах. Я потянулась за чем-то, похожим на креветку, и замерла, когда полдюжины вспышек фотоаппаратов полетели в мою сторону.

— Не клади в рот ничего, что нельзя съесть за один укус, — предупредила Кинсли, наклоняя голову в сторону камер.

Господи, я даже не могла насладиться едой?

Банкетный зал был битком набит представителями прессы, все они носили официальные олимпийские значки. Даже если бы на них не было значков, они все равно были, как больные, пухлые большие пальцы по сравнению с присутствующими спортсменами. Мы пробирались сквозь толпу, и я искала глазами Фредди. Кинсли сказала, что он будет здесь, но к тому времени, когда мы добрались до нашего столика, я его еще не нашла.

— Похоже, нам придется терпеть прессу весь ужин, — простонала Кинсли, потянувшись вперед за своей карточкой с именем на столе. Меня усадили на место рядом с ней, но с того места, где я стояла, я не могла видеть другие карточки с именами. Насколько я знала, я могла бы сидеть рядом с болгарским толкателем ядра.

Вот это радость.