Заблудшие души (сборник)

– Получил, – ответил Вадим, переводя дыхание. По всей видимости, такие дозы были для него непривычны. – Ефим все получил и все понял. Сейчас осталось только дождаться ответа от него по твоим каналам, и это в последний раз. – Николай кивнул в знак согласия и снова разлил водку по стаканам.

– Может еще по одной тяпнем, вдогонку, а потом покурим? – предложил Николай.

– Можно, – согласился Вадим. – Только ты меня на автобус на спине понесешь.

– Я могу вас обоих унести, да Катерину в придачу, – успокоил его Николай. Мужчины снова выпили и закурили, на минуту погрузившись в молчание. В это время женщины, как старые подруги, заканчивали сервировку стола и болтали без умолку.

– Я буду с тобой откровенен, Николай, – заговорил Вадим первым. – Доставить ответ от него – дело очень опасное. Мне не хотелось бы подвергать тебя риску. Ты подумай. Тебе это вроде бы и не зачем.

– Все там опасно, – неопределенно ответил Николай. – А почему ты меня предупреждаш? Али я сам не знаю? – Николай сделал движение правой рукой, передвигая невидимые рычаги.

– Я лучше расскажу тебе, в чем дело, – продолжал Вадим, глубоко затягиваясь сигаретным дымом, – а ты уж сам решай. – Он на секунду замешкался. – У Ефима была печатная машинка, на которой было напечатано много материалов. Когда его арестовали, машинку не нашли. Сейчас еще кое-кого арестовали с литературой, напечатанной на этой машинке. Это старые материалы, не новые, но эту машинку сейчас будут искать с удвоенной силой. Ефиму дали три года за хранение литературы. Ефим не успел сказать, куда он ее спрятал, известно только, что место очень ненадежное, может быть даже в его квартире, где он жил с матерью. Если машинку найдут и докажут, что Ефим на ней печатал, не миновать ему второго суда и, быть может, еще пяти-десяти лет лагерей. В этом письме, в завуалированной форме, я прошу его передать, где находиться эта машинка. Если ему удасться ответ передать, можно будет многое предотвратить. Этих, из ГБ, обмануть трудно. Это просто какое-то чудо, что они не нашли ее. – Женщины перестали болтать и стали прислушиваться к разговору.

– А если у матери, почему ты не пойдешь к ней и не заберешь? Пусть она и отдаст.

Вадим снисходительно улыбнулся. – Мы не знаем точно места. Она и сама не знает, что у нее в доме машинка, если, конечно, эта машинка там. Мамаша у него – старый коммунист. Сука, преданная партии. Она может продать и его самого, и его друзей. К тому же она помнит расправы старого времени и боится их животным страхом, логика на нее не действует, как не действует она на большинство людей этого поколения. Конечно, с ее помощью всё было бы намного проще.

– А когда письмо от него получишь, на этом конец? – спросил Николай. – Ничего больше не надо?

– Это основное, – подтвердил Вадим. – Ефим, видимо, думает, что спрятал ее надежно. Во всяком случае, ничего не упомянул в первом письме, а может побоялся из осторожности. А тебе он ничего об этом не рассказывал?

– Ничего, – ответил Николай. – Мы много этих его дел не обсуждали. – Он откупорил вторую бутылку.

– Мы, однако, защищали друг – друга, – внезапно переменил он тему разговора. – Помню, один блатной мне подлянку сделал. А на Ефима он натравил две свои шестерки. – Николай опять переключил свои невидимые рычаги – И до того он мне на мозоль наступил, что решил я его ночью заделать наглухо.

– Решил что? – переспросила Марина, присаживаясь к столу к мужчинам.

– Ну, прикончить его, значит. В рабочей зоне нашел тонкий стальной штырь, толщиной с отвертку, сантиметров тридцать, заточил его остро на одном конце и пронес в жилую зону. Думал, ночью подожду его у толчка, он всегда хоть раз ночью в уборную ходил, я это знал. Я хотел ему прямо в сердце штырь засадить, мне говорили, если в сердце попасть, то и крови нет. Я б его труп в толчок и опустил, не скоро-б его нашли.

– Как же это может быть без крови? – тихо спросила Катя.

– Если попадешь в сердце, – спокойно, в своей ленивой манере заговорила Марина, – давление сразу падает до нуля и кровообращение останавливается. Нужно только попасть точно в сердце, и тогда почти наверняка крови не будет.

Николай повернулся к ней всем телом, не скрывая удивления. – А ты откудав это знаш? – Спросил он. – Нешто убивала кого?

– Я – вра-ач, – растягивая слова, неторопливо ответила Марина. – Врач – хирург. – Она помедлила немного, улыбаясь. – Я однажды препарировала труп с отверткой в сердце. – Николай невольно кинул взгляд на ее холеные, нежные маленькие руки. Потом посмотрел ей в глаза – они были, как обычно, спокойные и дружелюбные. Так держатся сильные, уверенные в себе мужики.

– А что было дальше? – поинтересовался Вадим. Он заметно пьянел, расхлябанно вертел головой, с рассеянным любопытством разглядывая сидящих, как будто впервые их увидел.