Заблудшие души (сборник)

Настя расплела косу и повернулась к нему спиной, подгребая веслом к середине реки. Ее волосы упали волнами вниз, закрыв, как шалью, всю спину. Почувствовав на себе восхищенный взгляд Игоря, она оглянулась и, убедившись в правильности своей догадки, нежно улыбнулась, выстрелив в него голубыми лучиками своих больших глаз и резко, в смущении, отвернулась.

– А если все – же они нас догонят? – не унимался Игорь.

– Никто нас не хватится до следующего вечера – настаивала Настя. – Я ведь знаю, отец с утра поедет на своей моторке на озера, браконьеров отпугивать. Приедет с Петром только к ночи, ну, к часам десяти, а то и позже. Он может сразу спать лечь, он знает, что я часто у Авдотьи, знахарки нашей, нахожусь, да иногда и ночую у ней.

Голос у Насти звенел от возбуждения и радости, радости первой любви и связанного с ней опасного приключения. Новая, волшебная жизнь была впереди, где все мечты сбываются легко, как в сказке.

Они гребли без перерыва несколько часов и к утру Игорь почувствовал, что нужно передохнуть. Пока что не было подходящего места высадиться на берег: кругом бурелом, или болота, или плотные заросли, где даже топор бесполезен.

Лодка двигалась по течению без звука, без всплеска. Время от времени слышен был крик одинокой птицы вдалеке, или таинственный шорох в тайге. Река открывала волшебной красоты виды за каждым поворотом. В ровной глади спокойного течения низкое встречное солнце прокладывало золотую, слепящую полосу, которая исчезала в успокаивающей тени деревьев за следующим зигзагом. На левом берегу тайга вдруг стала редеть и неожиданно показался долгожданный берег: твердая земля, без болот и бурелома, покрытая травой и молодой таежной порослью. Тайга расступилась и за бугром показалась крыша дома, потом весь дом, за ним другой и, наконец, целый ряд деревенских изб. Все окна в домах были заколочены досками, крест накрест, как будто похоронены по какому-то языческому обычаю. Молодые деревца окружили избы беспорядочной, агрессивной толпой, как стая хищников, готовящихся к последней атаке. На некоторых крышах появилась молодая поросль в тех местах, где ветер нанес листву и всякий лесной мусор. Были дома, где крыша провалилась, и из остова высовывались верхушки молодых деревьев, растущих прямо из пола, между стен распадающегося дома. Игорь, как завороженный, разглядывал мертвое, покинутое людьми поселение.

– Смотри, какое замечательное место для привала, – указал он рукой. – Греби правой.

– Не надо, – тихо возразила Настя. – За этой деревней дурная слава. Поверье такое здесь есть, что кто в этой деревне жил, должен не своей смертью умереть. Отец говорил, что прямо за домами там глубокий овраг, но до дна его никто не опускался. Там все, что растет, так переплелось, что с топором за день не пройдешь и пятидесяти метров. Оттуда, со дна оврага, странные крики порой слышны. Говорят, люди болели какими-то диковинными болезнями. Авдотья предупреждала там никогда не останавливаться.

– Что это за странный поселок. Страшный посёлок. Деревья заселяют его, как живые.

– Эту деревню давно люди покинули. Может до того, как я родилась. Большинство умерли, ну а тем, что остались, разрешили уехать.

На берег вышел рогатый олень и с любопытством уставился на проходящую лодку. Еще один поворот реки, и деревня скрылась за стеной непроходимого леса.

– Мой отец бывал здесь, – сказала Настя. – Он тоже говорит: нехорошее это место.

– Как он воспримет, что ты сбежала? – спросил Игорь.

– Я ему сразу же сообщу, как приеду. Я ему все объясню. Он все поймет. Он меня очень любит. Ему было не легко меня вырастит.

– А почему он живет один?

– Мой отец очень любил мать. С тех пор как она померла при родах, он никого и не завел. Так бобылем и прожил свой век. Ему ведь счас уже за сорок. Он раз взял меня на могилку к маме, мне тогда лет шесть было. Он сидел, сидел, и вдруг заплакал. Я никогда не видела у него слез. Я на него посмотрела так, с удивлением. У нас в деревне никогда не увидишь, чтобы мужик плакал. Он заметил мой взгляд и с тех пор никогда меня на могилу с собой не брал. Он редко ходит туда, всегда один и, видать, плачет порой, я по глазам его вижу, когда он оттуда возвращается. У нас кладбище то прямо за деревней. Он о матери редко говорит. Он, знаешь, очень добрый, мой папа, он только с виду такой смурной. Ты поможешь ему получить паспорт? Он обязательно приедет ко мне.