Забракованные

И правда, сюда Мэл забрела впервые. Может быть, как раз из-за удаленности беседки надпись на ее скамье и оставалась так долго никем не замеченной?

— Шеба завела, — призналась Амелия. И на всякий случай еще раз поправила юбку, чтобы та наверняка прикрывала буквы.

— Подружились? — Мужчина перевел взгляд на нее, чуть склонив голову набок.

— Она… — Огромная? Устрашающая? Амелия запнулась, подбирая то самое слово. — Она забавная.

— Угу. Теленок с душой котенка.

Мэл не сдержалась и усмехнулась — как точно сказано.

Монтегрейн, тоже чуть улыбнувшись, пожал плечами и отвернулся, словно почувствовав, что ей неуютно под его пристальным взглядом.

— Я хотел бы пригласить вас составить мне компанию.

Амелия вскинула голову.

— Куда?

— Я немного занимаюсь благотворительностью. Нужно посетить подопечные учреждения. И… — Пауза. — Если я приеду с женой, это будет уместно.

Показательная акция их ещё очень недавнего, но счастливого брака, он хотел сказать? Что ж, ей нечего было на это возразить. В отношениях напоказ прошла половина ее жизни.

— Конечно. От меня что-то требуется? Определенный наряд, прическа? Как-то по-особенному себя вести, что говорить?..

Она не закончила — Монтегрейн слишком резко повернул к ней голову, и Мэл осеклась.

— Что за бред? Я же не вас везу выставлять на торги.

Мэл захотелось зажмуриться. Опять. Опять она рассудила неверно и повела себя так, будто перед ней Эйдан Бриверивз. Кажется, Амелия начинала понимать, почему ее покойный муж так ненавидел Рэймера Монтегрейна — между ними не было ничего общего.

— Простите. — Отвела взгляд.

— За что? — и снова прямой вопрос.

И правда, за что? За неверную оценку ситуации или за то, что вышла за него замуж, чтобы получить деньги и помочь Гидеону отправить его на эшафот?

Не найдясь, что ответить, Амелия лишь пожала плечами.

— Поедем завтра после завтрака, — сказал Монтегрейн и, кажется, собирался подняться.

— Завтра?! — Мэл снова вскинула голову. Вероятно, именно завтра СБ и попытается с ней связаться. Гидеон же ясно сказал: неделя.

Мужчина задержался, нахмурился.

— А что не так с завтра?

— Завтра я должна забрать платья у господина Линча. Он сказал, все будет готово дней через пять-шесть и мне следует приехать на примерку.

— Точно. — Монтегрейн заметно расслабился. Поверил, что это единственная причина. — Да, вы правы. Если заберете завтра, у вас будет больше выбора для поездки.

Можно подумать, для нее имело значение, куда и в чем ехать.

— Спасибо. — Амелия выдавила из себя улыбку.

Рэймер одарил ее задумчивым взглядом и встал.

— Тогда договорились. Поедем послезавтра. Я скорректирую планы.

Мэл кивнула, тайком выдохнув с облегчением. Теперь оставалось только дождаться известия от главы СБ, а потом… Боги, она понятия не имела, что потом, и как ей удастся снова остаться в городе без сопровождения.

Монтегрейн дошел уже до выхода из беседки, как вдруг остановился. Обернулся.

— Зачем вы прячете надпись на скамье? Вы правда думаете, за двенадцать лет я ее ни разу не видел?

У нее кровь прилила к щекам.

— Я…

— Это была любимая беседка Анабель, — спокойно произнес Монтегрейн.

И вышел.

А Амелия убрала подол платья с выдавленных на сидении букв и еще долго смотрела в кривую надпись.

Глава 21

5 лет спустя после свадьбы Эйдана и Амелии

Особняк Бриверивзов, Цинн

Сухие жесткие пальцы крепко сжали ее запястье. Амелия бросила взгляд на сосредоточенно считающего пульс целителя и отвернулась. Надоело, устала. Она будто попала в какой-то бесконечный ночной кошмар, который все повторяется и повторяется, вместо того, чтобы, наконец, закончиться.

Впрочем, после той одной единственной неудавшейся попытки закончить этот «сон» она не пыталась. Эйдан доходчиво объяснил, что если ей удастся «улизнуть» от него таким способом, то тогда никто не помешает ему отыграться на тесте.

— Ну, милочка, пульс у вас… — Господин Досс не договорил, но этого и не требовалось. Мэл и без него чувствовала, как заходится сердце, отдаваясь эхом в ушах — словно бой барабанов.

Она ничего не ответила, так и лежала, глядя в стену. К чему говорить? Плакать? Слезы давно кончились, взамен им пришла апатия.

— Вам нужно лучше питаться, — продолжал проповедовать старик-целитель. Загремел баночками, выставляя их на столик у ее кровати. — Я оставлю снадобье, принимайте натощак дважды в день.

— Спасибо, — пробормотала Амелия. Просто из вежливости, благодарности она не испытывала. Внутри вообще было пусто. Пусто и громко — от звука «барабанов» в ушах.

— И еще. — Кровать скрипнула, когда Досс, до этого сидевший на ее краю, поднялся. Зашуршало, расправляясь, его длинное одеяние, напоминающее богато расшитую монашескую рясу. Амелия так и не обернулась, слушая, изучая стену. — Я уже говорил и скажу еще раз, леди Бриверивз. Вам следует прекратить попытки завести ребенка. — Нет, больше не больно. Наоборот, это кажется правильным. — Ваш организм не способен выносить плод. Однажды это может убить вас.

— Скажите это моему мужу, — равнодушно откликнулась Мэл.

— Я говорил. И повторю.

— Спасибо…