Забракованные

Щеки отчего-то горели, а на лицо просилась, казалось, уже прочно поселившаяся там улыбка.

Что происходит? Она сошла с ума?

Умывшись ледяной водой и переодевшись в платье для верховой езды, Амелия подошла к зеркалу, чтобы расчесать и заплести волосы. Щеки все еще горели, несмотря на холодное умывание, а глаза как-то лихорадочно блестели.

Нет, может, у других людей глаза и блестят просто так — от хорошего настроения, от радости, от любви или от предвкушения праздника. Но у нее-то нет. От невыплаканных слез, от плохого самочувствия — возможно. А сейчас…

Потерев алеющие щеки-предатели ладонями, Мэл решительно потянулась к шкатулке с косметикой. Если подкрасить глаза, яркость щек будет менее заметна, не так ли?

Или же ей просто захотелось не быть такой бледной на фоне яркой и громогласной Луисы Боулер?

* * *

К удивлению Мэл, ожидающий ее во дворе супруг оказался в компании не только привычных близнецов и верных собак, но и ранней пташки сестры.

Не заботясь о чистоте длинного платья, Луиса сидела на корточках и трепала за черные брыли Шебу, а та норовила вырваться и лизнуть ее в лицо. Другая, рыжая, собачка, кажется, Рипа — или Липа? — тоже крупная, но в половину меньше Шебы, подбежала и боднула дружелюбную гостью в бедро. Луиса громко рассмеялась и потрепала рыжую между ушей.

Монтегрейн первым заметил Амелию, улыбнулся и кивнул, как ей показалось, с облегчением во взгляде — можно было уезжать.

— А-а, невестушка, — заметила ее и леди Боулер. — Как мило. Так у вас совместные утренние прогулки?

Пользуясь тем, что сестра от него отвернулась, Рэймер очень говорящим взглядом велел Мэл поскорее подойти к нему. Чем же гостья его уже так допекла с самого утра?

Амелия подошла, и тот тут же по-хозяйски положил ладонь ей на талию — не вздрогнула.

— Отличная возможность побыть наедине, — с милейшей улыбкой ответил Монтегрейн сестре, отчетливо выделив интонацией «наедине».

— Хамишь, — сморщила носик Луиса.

Тот даже не счел нужным отрицать.

— Бежим, — шепнул Амелии, снова склонившись к ее лицу непозволительно близко, однако так и не коснувшись и быстро отстранившись. И уже громко — гостье: — Пока мы вернемся, Крист успеет провести тебе экскурсию по поместью. Как раз на днях у нас родились два жеребенка.

Скуксившаяся было при упоминании экскурсии и Дрейдена Луиса заметно просветлела, услышав про жеребят.

— Так уж и быть, прощаю, — тем не менее проворчала она. — Веселой прогулки.

— И тебе, — эхом откликнулся брат.

Мэл стало даже интересно, как они раньше жили в одном доме. Пока не выросли, бои, должно быть, стояли нешуточные.

* * *

Монтегрейну так не хотелось домой к сестре, что прогулка затянулась: обычный маршрут они объехали дважды, то разгоняясь, то переходя на шаг. Амелия тайком поглядывала на колено мужчины: с прошлого утра аура не изменилась, однако то, как уверенно он держался в седле, говорило о том, что прогресс все-таки был. Спрашивать о самочувствии вслух не стала — не хотела выглядеть навязчивой.

Они снова спустились к озеру и спешились. Мэл отметила, что спутник опять не взял с собой трость, и, не колеблясь, подошла, чтобы подставить плечо помощи. Спорить и отказываться тот тоже не стал, однако по-прежнему не злоупотреблял и опирался на нее очень аккуратно.

Амелия не надела сегодня плащ, решив, что ткань наряда для верховой езды достаточно плотная, а в прошлый раз стало жарко и пришлось снимать верхнюю одежду уже через полчаса после выезда. Монтегрейн оделся как обычно, но сейчас его плащ пришелся как нельзя кстати — они расстелили его и уселись сверху прямо на земле, рядом, но на достаточном расстоянии друг от друга, благо размер плаща позволял.

— Надо в следующий раз брать с собой покрывало, — высказался Рэймер, усаживаясь поудобнее. Согнул здоровую ногу в колене, а травмированную вытянул. Задержался на ней взглядом — ауру он видеть не мог, поэтому Мэл решила, что тот просто прислушивался к ощущениям.

Амелия вздохнула. Прогресс в лечении явно был, и всего за три процедуры — это уже успех, огромный успех, учитывая то, что ранее ее пациенту советовали ампутировать конечность. И все же сомнения не покидали — все ли она делала правильно? Что в итоге действовало: компресс или все-таки принятая внутрь кровь? Вдруг что-то из этого было лишним и, наоборот, тормозило лечение?

Эх, если бы была жива бабушка…

Чтобы не смущать спутника своим пристальным взглядом, Амелия отвернулась. Провела ладонью по еще влажной от утренней росы траве, а потом ещё несколько минут бездумно рассматривала прозрачные капли, оставшиеся на пальцах. Сейчас, в этот момент и в этом месте, ей было просто хорошо. И Мэл, прикрыв глаза, вздохнула полной грудью.

Рэймер молчал, думая о чем-то своем, или просто не стал навязывать ей свое общество. Амелия все еще не понимала его: то он прямо говорил то, о чем, в ее понимании, разговаривать с кем-либо в принципе не принято, то, когда любой другой точно не смолчал бы, тактично делал вид, что ничего необычного не произошло. Но ведь происходило. Особенно если вспомнить позапрошлое утро, начавшееся с ее ночного кошмара.