Забракованные

По правде говоря, Амелия еще никогда не встречала женщину-аристократку, смеющую вести себя так — не просто наравне с мужчинами, а так, словно она умнее и выше них. При этом Луиса Боулер не была глупа или невоспитана. То, как она строила фразы, то, как и о чем рассуждала, ясно говорило о ее уме и о широком кругозоре. В то же время она не боялась вести себя так, как считала нужным, не беспокоилась о том, кто и что о ней подумает. Ведь какая разница, что они считают, если они заведомо не правы, не так ли?

Хотя, конечно же, дело было не только в смелости — с таким характером нужно родиться. Даже если бы Мэл отбросила все страхи в мире, она никогда не смогла вести себя подобным образом — просто-напросто не хватило бы запала. Из Луисы Боулер же энергия била ключом — горячим источником.

Амелии стало даже завидно. А ещё она некстати подумала, что стало бы, если бы Эйдан женился на ком-то вроде Луисы. Что-то подсказывало ей, что он пожалел бы не то что о первой же пощечине — о первом невежливом слове в ее адрес.

Впрочем, это были глупые мысли, не имеющие под собой и толики реалистичности: Бриверивз никогда не женился бы на подобной девушке — он искал слабую жертву, а не маленького командира.

— Амелия, а вы почему весь вечер молчите? — Увы, и ее не обошло внимание гостьи. — Ваше лицо кажется мне знакомым, но не могу вспомнить. Мы встречались?

Луиса Монтегрейн не присутствовала на том самом Балу дебютанток, это Амелия помнила наверняка — не забыла бы. Поэтому вряд ли.

— Не думаю. — Она вежливо улыбнулась.

— Вы бывали на западе?

— Не приходилось.

— Зря, — как ни в чем не бывало продолжила Луиса. — У нас такие леса. Вы любите леса?

— Очень.

— А охоту? — И тут же: — Я охоту не выношу — бедные зверюшки. — Похоже, любовь к животным и пронизывающий взгляд передавались в роду Монтегрейнов по наследству. — Но мой муж обожает. Так вот, леса просто потрясающие. Приезжайте, вам наверняка понравится.

Охота, бедные зверюшки или все вместе? Амелия лишь улыбнулась, решив, что это будет на грани кощунства — вставить хоть слово в эту ладную и в монологе речь.

Хозяин дома нарушил это священнодействие за нее.

— Хм-м… Лу, прости, что перебиваю, — обратился к сестре Монтегрейн. — А ты к нам надолго?

Луиса мученически вздохнула.

— Я бы с удовольствием. Ты же знаешь, как я скучаю. Но как же я оставлю Роберта и детей без присмотра?

В лице Рэймера появилась надежда…

— Дня на три-четыре, не больше.

…И пропала.

Непривычно тихий за ужином Дрейден хрюкнул от смеха. За что тут же получил от гостьи укоризненный взгляд.

— Крист, милый, я понимаю, что здесь все свои. Но все же следует подумать о своих манерах за столом.

Амелия не выдержала, снова спряталась за салфеткой.

* * *

Амелия еще до ужина принесла одежду для сна в комнату мужа, и теперь они могли отправиться в его комнаты сразу из столовой — Луиса наблюдала. К счастью, Монтегрейн благоразумно поселил сестру в том крыле, где находились пустующие сейчас покои Мэл, и вместе с гостьей они преодолели лишь лестницу, сразу же разойдясь на втором этаже.

Едва Рэймер и Амелия повернули в нужное им крыло, как в сторону, куда ушла леди Боулер, пронеслась Лана, затем Дана. Двери открывались и закрывались, хлопая. Дана выскочила, побежала вниз. Удивительно, как может заходить ходуном весь дом от одной единственной женщины.

Мэл позволила себе рассмеяться в голос, только когда за ними, наконец, захлопнулась дверь.

Монтегрейн глянул на нее, хитро прищурившись.

— Что, моя сестра — это целое стихийное бедствие?

— Она потрясающая, — честно ответила Амелия, все ещё не в силах оторваться от двери, к которой прижалась спиной.

— Угу, — согласился он, отходя и на ходу расстегивая сюртук одной рукой. — За три-четыре дня она потрясет весь дом хуже землетрясения.

Мэл снова прыснула.

— Хватит меня смешить, — взмолилась она. — Мне еще нужно будет попасть иголкой в вену.

Монтегрейн как раз оперся бедром на спинку дивана, вынимая запонки. Обернулся.

— Если ты будешь так смеяться от ее присутствия, я попрошу Лу приезжать почаще.

И прежде, чем она успела хоть как-либо отреагировать, развернулся и похромал в свою спальню. Переодеться, надо полагать.

Глава 29

Амелия давно так не смеялась. Вернее, вообще не помнила, когда в последний раз столько смеялась.

Так же весело прошел процесс лечения. Монтегрейн хоть и усиленно делал вид, что сестра его раздражает и он ждет не дождется отъезда гостьи, на самом деле был рад ее видеть и пребывал в прекрасном расположении духа.

В итоге они дружно просмеялись весь вечер. И как-то так вышло, что Рэймер умудрился заговорить ей зубы: вот Амелия настаивает, что не позволит человеку с больной ногой спать на диване, а вот он уже забирает свои вещи из шкафа и оставляет ее в своей спальне.

Проснулась Мэл с первыми лучами солнца, дотянувшимися до ее лица через не зашторенные с вечера окна. Одеяло было теплым и легким, подушка мягкой, от постельного белья пахло свежестью.