Забракованные

— Тебе не за что просить у меня прощения, — сказала она, помолчав.

— Есть за что, — не согласился Рэймер. — Думаешь, я не понимаю, почему ты так скоропостижно выскочила замуж за Бриверивза?

Скоропостижно — как обычно говорят о смерти: «она скоропостижно скончалась». Что ж, в некотором смысле так оно и случилось — своим решением Мэл тогда мастерски подписала себе смертный приговор.

— Это был только мой выбор.

Она ведь и правда никогда не винила его в своих бедах — только себя. Да, напугал, но в объятия Эйдана не толкал уж точно. И отец ее предупреждал и просил не торопиться. Тогда, может, стоило ещё и обвинить лорда Грерогера за то, что не выяснил всю подноготную жениха прежде, чем отдавать ему свою дочь?

— Ты была ребенком.

— А ты немногим старше.

Он усмехнулся, отчего грудь, к которой прижималась Мэл, дрогнула.

— Сказала бы ты мне это в двадцать лет.

Разрывать такие уютные объятия не хотелось, однако Амелия пересилила себя, приподнялась на локте, чтобы иметь возможность посмотреть собеседнику в глаза.

— Я ни в чем тебя не виню, — произнесла твердо.

Рэймер улыбнулся.

— Я знаю. — Коснулся ладонью ее щеки, и Мэл от удовольствия прикрыла глаза. — Давай переиграем? — И тут же удивленно их распахнула.

Он все еще улыбался, только теперь как-то хитро.

— Что? — рассмеялась Амелия, на сей раз не просто приподнявшись, а сев. Взгляд мужчины скользнул по ее бедру, показавшемуся из-под задравшейся юбки, и она поспешила натянуть подол пониже. — Только не говори, что у тебя в подвале запрятан магический артефакт, переносящий назад во времени.

Монтегрейн тоже сел, снова оказавшись совсем близко.

— Артефакта нет, но у меня есть кое-что получше. — Амелия заинтересованно приподняла брови, а Рэймер прищурился и потянулся к ее губам. — Вернее, кое-кто.

— Я? — предположила Мэл, чувствуя, что улыбается уже буквально до ушей.

— Угу…

Он все-таки ее поцеловал. Чуть смелее и требовательнее, чем вчера, но все равно очень бережно, только на этот раз положив руку ей на затылок и прижимая к себе крепче. Поколебавшись мгновение, она все-таки решилась — обвила его шею руками. А потом совсем осмелела — зарылась пальцами в растрепанные со сна волосы. Дыхание сбилось.

— Мэл. — Монтегрейн оторвался от ее губ и заглянул в глаза. — Давай начнем с начала. С правильного начала. Погуляем где-нибудь, устроим завтрак у озера, съездим куда-нибудь? — Его рука исчезла с ее волос, переместилась к лицу, ниже, к шее, и когда остановилась на ключице в вырезе платья, Амелия все же вздрогнула. Рэймер понимающе улыбнулся и снова погладил ее по щеке. Щеки тут же заалели, и она смущенно отвела взгляд. — Я это к тому, что никуда не тороплюсь.

Она улыбнулась и спрятала лицо у него на груди, по-прежнему обнимая его за шею и не имея ни малейшего желания убирать руки или отстраняться.

— Хочешь меня приручить постепенно?

Рэймер вздохнул так, будто Амелия сморозила очередную глупость. Она, должно быть, и сморозила — потому что расслабилась и перестала следить за тем, что говорит.

— Ты же не лошадь и не собака, чтобы тебя приручать, — сказал он, ласково проведя ладонью по ее волосам. — Я хочу за тобой ухаживать.

Не найдя слов, Мэл просто закивала. Все еще пряча пылающее лицо и теперь уже повлажневшие глаза.

* * *

Он ушел к себе незадолго до завтрака.

Черт с ней уже, с утренней прогулкой. По сути, Рэймер выезжал ежедневно только для того, чтобы потренировать ногу в седле, а так рано — чтобы никто не видел, как в пути его то и дело скручивало от боли. Благодаря Амелии и ее чудодейственной крови теперь утренние поездки были скорее привычкой, нежели необходимостью.

Амелия… Целовать ее можно, лица касаться можно, а едва задел ключицу — все, в глазах паника, а сама подпрыгнула чуть ли не до потолка. Ключицу! Куда там какие-то более интимные ласки?

И главное, смотрит так, будто любое касание, любой поцелуй должен непременно заканчиваться постелью. Словно для нее это давно отработанный и вбитый в голову алгоритм: дотронулся — завалил, дотронулся — завалил. Будто на скотном дворе жила, причем в роли этого самого скота.

Зубы сжались до хруста. Что делал с ней чертов Бриверивз?

Шрамы на запястьях и дрожь при касании давно говорили сами за себя. Но чем дальше Монтегрейн заходил, тем больше убеждался, что его даже самые смелые предположения далеки от действительности. Похоже, эта тварь измывалась над своей женой по полной — как с той бедной селянкой в предгорьях Аренора. Только без убийства. Или без убийства только благодаря самоисцелению Грерогеров?

Дурдом какой-то…

Сжав пальцами переносицу, Рэймер остановился посреди коридора. Разогнался так, что почти забыл про трость — больше вдалбливал ее в пол, чем действительно опирался. Выдохнул, пошел спокойнее.

И, как назло, именно в тот момент, когда он проходил мимо, отворилась дверь одной из гостевых спален, и в коридор выплыла Элиза Форнье — волосы уложены волосок к волоску, синее платье сочетается с синими же камнями из колье на шее и в кольцах на пальцах.