Забракованные

— Следила? — Амелия удивленно вскинула голову.

— А как ты думаешь? — Монтегрейн поморщился. — Ты тоже зашла ко мне не на чай. За мной следят. Всегда и везде. Поэтому в доме всего пятеро слуг. Поэтому серьезные разговоры ведутся лишь за закрытыми дверьми. Это моя жизнь, и по-другому уже не будет. Поэтому пока Элиза не наглела, меня все устраивало. А потом она вдруг решила, что я женюсь на ней после смерти ее мужа…

Мэл нахмурилась.

— Петер Форнье умер?

Рэймер покачал головой, усмехнулся.

— Жив и здравствует. Это у его жены далеко идущие планы.

Кажется, Амелия начала понимать.

— И я их ей поломала.

Взгляд собеседника сделался снисходительным.

— Не думай обо мне слишком плохо. Я бы никогда добровольно на ней не женился.

Добровольно — как точно сказано. Вот только что-то подсказывало Мэл, что добровольно он вообще не стал бы жениться, так что вряд ли это признание можно было счесть комплиментом в ее адрес.

— А еще я никогда не привел бы любовницу в дом, где живет моя жена, какие бы отношения у меня с каждой из них ни были, — его голос стал тверже. — Элиза застала меня врасплох и при свидетелях. Только поэтому я ее пригласил.

Мэл кивнула. Все звучало складно и правдоподобно. Однако по-прежнему оставалось не вполне ясно, зачем Монтегрейн решил объяснять ей мотивы своих поступков.

— Я разорвал с ней отношения в день нашей свадьбы. Она не поняла и приехала. — Пауза. — Или ее наниматель сказал ей, что игра ещё не закончена.

Амелия прищурилась.

— Гидеон? — спросила с сомнением.

Как раз эта версия в общую картину не укладывалась. Зачем главе СБ подсылать к объекту своей слежки сразу двоих: жену и любовницу? Если Элиза провалила задание и ее заменили законной супругой, чтобы теперь счастье попытала и она, это было более чем логично. Но отправлять Форнье в поместье сейчас… Еще один способ заставить Монтегрейна занервничать? Весьма специфический способ, надо сказать, потому как с чего бы ему нервничать оттого, что навязанная жена узнает, что у него есть связь на стороне?

Рэймер покачал головой.

— Не уверен.

Амелия заинтересованно подняла брови, показывая, что внимательно слушает.

— Я раньше тоже думал, что она работает на Гидеона, — пояснил собеседник. — Но ты видела, как она увешана побрякушками? Раньше этого не было. А Форнье уже давно не так богат, как прежде. И это не бижутерия.

— Богатый любовник? — предположила Мэл.

— Или богатый наниматель.

При таком раскладе она решила бы, что в данном случае ее нанимателем может быть сам король, но его интересы целиком и полностью представляли Гидеон и СБ. К тому же какая-то там Элиза Форнье — слишком мелко для его величества, чтобы контактировать с ней напрямую. Тогда?..

— Наследник? — выдвинула новую версию.

Рэймер вздохнул.

— Я правда не знаю.

Что Амелия перевела как то, что такие мысли его тоже посещали, но так и не получили доказательств. Впрочем, одно другого не лучше.

Лишь бы Джерри не додумался прийти навестить свою мохнатую подругу до того, как Элиза покинет поместье.

Амелия отвела взгляд.

— Что ж, спасибо, что все объяснил, я это ценю. А сейчас тебе лучше пойти к себе. Я подойду через некоторое время, продолжим лечение… — И все же не сдержала издевку: — Раз уж у тебя свободен вечер.

«И спальня».

Однако Монтегрейн никуда не ушел, а его теплая ладонь вдруг накрыла ее совершенно ледяные пальцы.

«Не надо!» — мысленно взвыла Амелия, тем не менее не дернулась и даже инстинктивно не вздрогнула.

— Мэл, посмотри на меня.

Она повернулась, больше не из-за того, что он об этом попросил, а из упрямства — чтобы не подумал, что она боится или затаила обиду.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я пришел сюда не из-за того, что испугался, вдруг ты передумаешь и дальше меня спасать?

«Спасать», не «лечить», сразу же отметила Амелия.

— Я не передумаю, — сказала твердо.

Рэймер улыбнулся. Чуть крепче сжал ее руку и подвинулся ближе. Она не отводила от него глаза, глядя внимательно и настороженно. В том, что он собирается ее снова поцеловать, не было никаких сомнений.

— Не надо, — прошептала Мэл.

Монтегрейн остановился.

— Почему? — так же шепотом, почти прямо в губы.

Она так и думала: конечно же, он понял, что в тот раз ей понравилось, и сбежала она вовсе не от страха или отвращения. Вернее, как раз от страха, но не перед ним.

— Потому что я не смогу дать тебе то, чего хочешь.

Чужая рука коснулась ее лица, очертила пальцем линию скулы и замерла, но никуда не исчезла.

— Откуда ты знаешь, чего я хочу? — просто, прямо, глаза в глаза.

Потому что все мужчины хотят одного и того же? Однако язык не повернулся произнести что-то подобное.

Мэл не ответила, лишь прикрыла глаза — так было проще.

— Все, чего я хочу в данный момент, это чтобы ты улыбалась.

Она все-таки вздрогнула. Не от прикосновения, а от этих слов — вернее, от смысла только что произнесенных слов.

Он поцеловал ее. Медленно, осторожно, снова касаясь лишь лица. И да, это не было страшно — наоборот, приятно, чувственно.