Забракованные

Спешившись первой, Амелия не удержалась и сразу шагнула к покрывалу, заметив под ручкой корзины сложенный вдвое листок. Подняла и развернула. «Хорошо провести время!» — гласила сделанная размашистым почерком надпись.

Мэл обернулась.

— Крист?

Монтегрейн кивнул.

— Должен же он отработать свое возмутительное поведение на ужине с Форнье.

И имел в виду Рэймер явно не хамство друга, адресованное незваной гостье, а то, какие неверные выводы в тот вечер Дрейден сделал о нем самом.

Монтегрейн спрыгнул с коня. Она откровенно залюбовалась: травмированная конечность все еще давала о себе знать, и шагнул он к Амелии по-прежнему прихрамывая, но уже спокойно держась на ногах без трости.

— С ним ты тоже объяснился? — полюбопытствовала в ответ на последнюю реплику.

Рэймер скорчил гримасу.

— Нет, на него я наорал.

Мэл рассмеялась. Прошла вперед, устроилась на покрывале. Подумала немного и стянула с себя обувь — нарушение всех правил этикета, но здесь, в этом месте и с этим человеком, думать об условностях не хотелось.

Монтегрейн устроился с другой стороны, так, что пузатая корзина оказалась точно между ними. Чуть поморщился, пока садился, однако, опять же, справился без дополнительной опоры или помощи. Мэл испытала даже некоторую гордость из-за того, что его исцеление — ее рук дело.

Прищурилась, вглядываясь в ауру. Несмотря на то что травма резерва была напрямую связана с ранением ноги, восстановление того и другого происходило вовсе не с равным успехом. Магия с того вечера, когда случился приступ, не просыпалась ни разу. В ауре по-прежнему суетились красные мерцающие «рыбки», но не росли и не исчезали, в то время как состояние колена улучшалось, казалось, не то что с каждым днем, а с каждым часом.

— Что? — Монтегрейн перехватил ее взгляд. Сегодня он был без верхней одежды: только рубашка и брюки — очень неформальный вид, ей нравилось.

Амелия покачала головой. Была мысль солгать, что ничего, просто задумалась. Но лгать она не стала.

— Я думала о том, что колено, скорее всего, полностью восстановится, — сказала честно. — А вот магия — не уверена.

Рэймер дернул плечом, будто отбрасывая от себя ее опасения.

— Черт с ней. Если я не буду калекой, без магии как-нибудь обойдусь.

Амелия поджала губы, но все же не сдержалась.

— «Калека» — это очень грубое слово, — укорила она.

— Я знаю, — спокойно ответил Монтегрейн. — Поэтому я употребляю его исключительно по отношению к себе.

Что ж, если учитывать, кто долгие годы являлся его близким другом, вряд ли Рэймер стал бы насмехаться или оскорблять кого-то с физическими недостатками.

— Ну что? Пируем? — его голос вывел ее из задумчивости. Из корзины были извлечены пирожки матушки Соули, бокалы и бутылка вина. Белого, с облегчением поняла Мэл. Эйдан так обожал красное вино, что теперь она не могла на него даже смотреть. — Если ты не хочешь алкоголь, тут есть ещё морс. — Монтегрейн еще покопался в недрах корзины и выудил оттуда глиняную бутыль. Не иначе, одну из тех, которые изготовляла жена кузнеца и доставлял в поместье Джерри.

Спиртное Амелия не пила очень-очень давно.

— Я не против вина.

— Правильно, — одобрил ее выбор спутник и убрал бутыль с морсом обратно. И зачем-то добавил: — Не переживай, оно легкое, не опьянеешь.

Мэл приподняла бровь.

— Это ты к тому, чтобы я не вообразила, будто ты пытаешься меня напоить?

Он прямо посмотрел в ответ.

— Не пытаюсь.

И ей снова сделалось неловко.

— Я знаю, — пробормотала и отвернулась, погладила примятую траву, выглядывающую из-под края покрывала. В отличие от другого берега, камней здесь почти не было, а под зеленой порослью скрывалась ровная сухая земля — подбирая место, Дрейден действительно продумал все до мелочей.

— Вино, кстати, домашнее, — уточнил Монтегрейн, вручая ей бокал. — Матушка Соули сама сделала.

— Яблочное! — сразу поняла Мэл, сделав маленький глоток. Вино оказалось и вправду некрепким и в меру сладким, приятным на вкус. Улыбнулась. — Есть хоть что-нибудь, что матушка Соули готовит невкусно?

Вопрос, по сути, был риторическим, однако Рэймер ответил, даже красноречиво поморщился.

— Капустно-рыбный пирог. Поверь мне на слово, гадость еще та.

Амелия удивленно моргнула, представив себе это сочетание.

— Не помню, чтобы за время моего пребывания здесь она готовила его хоть раз.

Монтегрейн самодовольно ухмыльнулся и отсалютовал ей бокалом, прежде чем сделал глоток.

— Просто я очень просил ее больше его не делать.

Очень просил… Мэл, оценив ответ, снова пригубила вино.

— Что? — Он что-то опять прочел в выражении ее лица.

Она покачала головой. Не признаваться же ему, что ей безумно нравится его уважительное отношение к тем, кто на него работает?

Сказала другое:

— Как так вышло, что у тебя в доме служит целая семья?

Монтегрейн сделал новый глоток, перевел взгляд на воду. Высокая трава у противоположного берега зашевелилась, и оттуда показалась уже знакомая им утиная семья, поплыла к середине озера, а затем, заметив гостей, поменяла направление и направилась к ним. Амелия тут же потянулась за пирожком, чтобы покрошить его уже до нее прикормленным кем-то птицам.