Забракованные

Рэймер повернулся к Амелии. Она судорожно сглотнула ставший поперек горла огромный ком. Размером с тыкву, никак не меньше — такие выращивали в отцовском поместье. Юг Миреи славится своими тыквами…

— Мэл. — Рэймер выглядел абсолютно спокойным, только чуть более бледным, чем обычно, но точно уверенным в том, что делает. Он поднял руки, отчего цепи, соединяющие браслеты, зазвенели, и обхватил ладонями его лицо. — Помни, что я тебе говорил. Ты работала на СБ, тебя не тронут, если правильно себя поведешь. — Она только еще раз сглотнула не в силах ничего сказать. — Никому не нужна твоя жертва. — Рэймер улыбнулся краем губ, все еще удерживая ее лицо и с нежностью глядя прямо в глаза. — Я люблю тебя. Не делай глупостей. — Ее губы предательски дрогнули. А он поцеловал ее — в лоб, как в день бракосочетания, но на сей раз благословляя. — Прощай. — И повернулся к принцу.

Внутри все горело, даже дышать было больно. Амелии хотелось вцепиться в плечи своего любимого мужчины и не отпускать. Выть и, как матушка Соули недавно, броситься в ноги, но уже принцу и молить его о помиловании. Сдать всех — себя, Джерри, весь мир, только бы спасти, удержать…

Поймала на себе взгляд Сивера — кажется, чего-то подобного он от нее и ждал.

Гордо приподняла подбородок и ответила холодной улыбкой. Не сдвинулась с места, только ногти до крови впились в ладони.

Принц недобро прищурился, но ничего не сказал, отвернулся.

— Коня арестованному! — приказал властно и шагнул к своему. — За тобой, милочка, пришлют позже, — бросил сгорбившейся у его ног Лане и, чтобы она наверняка поняла, что эти слова адресованы именно ей, ткнул ее в бедро носком сапога.

Кто-то особо смекливый подхватил оставленную без всадницы Гнеду и подвел ее к Монтегрейну. Тот спокойно перехватил повод. Не оборачиваясь и не споря, взлетел в седло, благо длина цепей на наручниках позволяла.

— Все, едем! — велел наследник.

И все во дворе пришли в движение — начали усаживаться по седлам. Часть сразу же потянулась вереницей за ворота, часть осталась, чтобы прикрыть принца со спины. Рэймера забрали в первых рядах.

А принц, уже сделав шаг к своему белоснежному коню, вдруг остановился, словно что-то внезапно вспомнив.

— Иди-ка сюда, — поманил ближайшего воина. — Я же обещал тебе награду, милая, — осклабился в сторону Ланы.

А затем одним слитным движением выхватил меч из ножен подошедшего члена сопровождающего его отряда, крепко обхватив рукоять обеими унизанными крупными перстнями руками, и вонзил его Дрейдену в живот. Так, что кончик лезвия вышел из спины.

Все произошло слишком быстро — буквально мгновение. Мэл не успела даже моргнуть, а Кристис, прошедший всю войну, не успел среагировать.

Лана закричала, завизжала, как раненое животное, бросилась к принцу и обхватила его колени — кто знает зачем, возможно, просто не достала выше. Он пнул ее ногой в лицо. Хлюпнуло. Двор окрасился кровью.

А Сивер спокойно вытащил меч из пронзенного тела, вернул не меньше остальных изумленному случившимся воину, и молнией взлетел в седло.

— Едем! — провозгласил, вскинув руку, а затем с места пустил коня в галоп.

За ним следом бросилось остальное сопровождение.

Глава 45

4,5 года после окончания войны

14,5 лет со дня свадьбы Амелии и Эйдана

Особняк Бриверивзов, Цинн

Отец не отвечал. Три письма — и ничего. Мэл нервничала.

Изведя себя окончательно страшными предположениями, она направила послание управляющему поместьем и теперь с замиранием сердца ждала ответа.

Управляющий не владел магией, как и она сама. Это отец, с его слабым, но все же действующим даром, мог послать дочери письмо лично и напрямую. Амелии же приходилось пользоваться услугами почтовой службы. Ее письмо должны были к этому времени доставить — она ходила на пункт отправки корреспонденции утром, а уже перевалило за полдень. Оставалось дождаться, когда управляющий прочтет ее послание и тоже отправит ответ через третьи руки.

Долго. Сердце уже готово было выскочить из груди.

Отец мог не отвечать день, но не неделю. И не на три письма подряд.

Слег? Ему сделалось хуже?

Услышав шум внизу, она вышла из комнаты.

Вернулся Эйдан, снова пьяный и злой. На прошлой неделе он не появлялся дома несколько суток, и это было настоящим праздником. Потом вернулся непривычно благодушный, переоделся и ушел делать ставки на скачки, которые, если Мэл не ошибалась, должны были проходить сегодня. Значит, проиграл? Снова?

Она покосилась на голые стены в гостиной. Раньше тут висели полотна знаменитых художников. В том числе и мастеров древности, цена работ которых была выше, чем стоимость этого особняка. Теперь их не было. Как и статуэтки Пресвятой Матери, что передавалась у Бриверивза из поколения в поколение и, по словам почившего свекра, стоила баснословных денег.