Забракованные

«Сдохну, но не предам», — сказал тогда Кристис. А Мэл готова была умереть сама, но не дать умереть ему. Потому что он друг, член ее новой, нежданной уже семьи. И она собиралась бороться за него до последнего.

— Давай, давай, — шептала Амелия, распростерев над раной руки. Всего лишь вирна, пара глотков — мелочи, это не должно было подействовать надолго, недаром же принц велел заковать Рэймера как можно скорее. Значит, и ее дар вот-вот высвободится. — Крист, дождись, только дождись…

В пальцах потеплело — слабо, но магия откликнулась. Мало! Слишком мало! Она не успеет.

И Зидена нет в городе…

Перед мысленным взором предстало лицо любимой бабушки: леди Грерогер укоризненно смотрела на свою глупую внучку и качала головой.

Амелия вскочила на ноги.

— Олли, Ронни, помогите отнести его в сад. Скорее!

* * *

Она провела в этом саду весь последний месяц. Все здесь было пропитано ее энергией, особенно угол у дальней ограды — любимое место Анабель, которое Амелия приняла у нее по наследству. Последние недели именно здесь Мэл упражнялась в магии. Большая часть кустарников разрослась именно благодаря ей. Тоненькие побеги превратились в крепкие молодые деревья.

У бабушки был свой целебный сад. А этот сад ее, Амелии.

«Слышишь меня, сад? Ты мой!»

Пробежавшая вперед Дафна расстелила самое большое из полотенец прямо на земле. Олли и Ронни, аккуратно несущие раненого, положили его по центру.

Дрейден еще отчаянно цеплялся за жизнь, даже, кажется, пытался что-то сказать.

— Молчи, молчи, — Мэл ласково погладила его по щеке. — Мы здесь, мы рядом. Держись, хорошо?

Сад шумел листвой. Сад жил. Ее сад — ее сила.

— Отойдите, — велела Амелия, и братья вместе с Дафной мгновенно послушались.

Она опустилась перед раненым на колени, подол светлого платья тут же испачкался в крови от уже пропитавшегося той полотенца. Положила одну ладонь Дрейдену на мокрый холодный лоб, а вторую задержала над раной. Закрыла глаза.

Сад шумел, сад дышал.

Сила Грерогеров.

«Помоги!»

Амелия не была уверена, кричала она вслух или мысленно, но сад ее услышал. Шум листвы стал нарастать, с каждым вздохом превращаясь в настоящий гул. Ей на колени прилетел сорванный ветром зеленый листок…

В ладонях стало горячо.

Любовь лечит…

— Крист, я люблю тебя, — прошептала она. — И Рэймер тебя очень любит. Живи. Пожалуйста, живи.

Сила сорвалась с пальцев и словно прошила тело лежащего перед ней мужчины насквозь. Его выгнуло дугой, но Мэл не убрала руки, наоборот, положила ладонь прямо на рану, края которой стягивались прямо на глазах. Должно быть, это было больно — Крист закричал.

— Терпи, так надо. Пожалуйста, терпи.

Из ее глаз брызнули слезы, ладони горели огнем, все тело било крупной дрожью, от которой стучали зубы.

— Живи, пожалуйста.

Сад бушевал, сорванные поднявшимся ветром листья били по лицу…

Мэл согнулась, уткнулась лбом в мокрую, пахнущую металлическим запахом крови рубашку на груди друга.

«Живи!»

Она растворилась в этом ощущении — чувстве бесконечной любви и желания сохранить жизнь. Ее, Амелии, будто не стало — только оголенные чувства.

Мэл думала о Рэймере.

Как он впервые ее поцеловал…

С каким лицом смотрел на ее шрамы…

Как она поскользнулась и упала прямо на него у озера…

Как он в первый раз крепко ее обнял, чтобы продемонстрировать их отношения сестре…

Как разбудил и утешал, когда ей приснился кошмар…

Как держал ее лицо в ладонях, прощаясь…

Это была любовь, огромная, сжигающая все на своем пути любовь, к которой Амелия шла всю свою жизнь, даже не зная, что способна так чувствовать.

«Живи!»

Кажется, она все-таки потеряла сознание. Или настолько выбилась из сил?

Сад стих, ветер успокоился, а чья-то ладонь коснулась ее спины в районе лопаток.

— Мэл, — прошептали над ухом.

Она пришла в себя, часто заморгала. Приподнялась и откатилась на пятки.

Крист смотрел на нее и улыбался, а на его животе, в месте страшного разреза на пропитанной бурой кровью рубашке, виднелся свежий, розовый рубец уже совершенно зажившей раны.

У нее получилось. У них — у нее и у ее сада.

И… Амелия разрыдалась. Попыталась остановить себя, но не смогла. Затыкала себе рот ладонями, перепачканными в уже засохшей крови, но успокоиться не могла.

Дрейден сел, притянул ее к себе и крепко обнял.

— Не плачь, Мэл, — ласково погладил по растрепавшимся волосам, покачивая, как маленького ребенка. — Только не плачь…

* * *

Амелия слишком ослабла, Дрейден вел ее, приобняв за плечи, чтобы она не упала. Ноги слушались плохо.

Уже на выходе из сада откуда-то снизу до них донеслось слабое поскуливание.

— Крист, — воспротивилась Мэл, остановившись. — Там.

Он отпустил ее, оценил, насколько крепко она стоит на ногах, и шагнул к кусту, из-под которого доносился звук.

Шеба. Она лежала на боку, поджав лапы к животу, и смотрела перед собой невидящим от боли взглядом, слабо поскуливая. Черная шерсть возле пасти окрасилась розовой пеной.

— Вот же сука! — не сдержался Кристис, и имел в виду он явно не несчастную собаку.

— Там Липа, Нуп и Корри, — как назло, именно в этот момент их догнал нашедший остальных собак Оливер. — Все мертвые. — Остановился, не сразу поняв, куда они смотрят. — Шеба…