Заброшенный сад Персефоны (СИ)

Он хотел тут же сесть и вылить ее, но решил, что не стоит. «Посадка» произошла на окраине болота, где тоже достаточно воды. До сухого места еще добраться надо. Сколько раз за поход ботинки хлебнут болотной жижи — неведомо.

По дороге он провалился только раз — нога соскользнула с кочки. Держа рюкзак за лямку, Виктор выбрался на берег. По мере подъема редели мхи, их сменяла трава. Вскоре обнаружилась и симпатичная круглая полянка. Поперек, словно перечеркивая круг, лежало дерево. Виктор уселся на ствол, разулся и вылил из обуви воду. С удовольствием ощущая влажную прохладу земли босыми пятками, собрал ветки и развел почти бездымный костер. Ботинки он повесил вверх подошвами на воткнутые поблизости от костра палки. Затем распечатал брикет полевого рациона, но вопреки ожиданиям никакого блюда из него не получилось. Наверное, прав был Барин: через Воронку не все вещи неизменными проходят.

— Ладно, пусть вкуса нет, но состав-то все равно прежний, — успокоил себя Виктор и откусил кусок брикета.

От привкуса его передернуло. Казалось, что во рту оказался кусок заплесневелой картонной упаковки, пропитавшийся когда-то рыбой, салом и фруктовым соком. Консистенцией концентрат смахивал на замазку и вяз на зубах. Спецы говорят, что в брикете заключено все необходимое для поддержания нормальной жизнедеятельности организма в течение дня, но в виде полуфабриката месиво вызывало отвращение к процессу этой самой жизнедеятельности. Да и чувства сытости после сырого рациона не появилось.

Кое-как справившись с едой, Виктор попробовал включить аком. Аппарат заработал. Инспектор досадливо поморщился: лучше бы синтезатор брикета рабочим остался. А когда аком растеряно замигал, не найдя никаких сигналов, то стало и вовсе тошно. Виктор хотел было выключить прибор, но решил, что не стоит. Питание у него автономное, хватит надолго. Авось что клюнет.

Позади хрустнула ветка, Виктор обернулся. Любопытный зверек неведомой породы высунул свою пушистую мордочку из кустов и внимательно изучал человека. Остренькая мордочка, черные бусинки глаз, коричневая шерсть с черной полосой от носа к ушам. Кисточки как у рыси. Особого страха зверек не испытывал и выглядел довольно симпатично. Инспектор улыбнулся.

— Привет тебе, житель неведомого мира! — с комично напыщенностью в голосе поздоровался он с любопытным созданием.

Существо будто бы поняло слова и совершенно безбоязненно вышло на поляну. Удивительно, но под лапками при этом почему-то громко захрустели ветки. А когда зверек вспрыгнул на ствол, тот даже покачнулся, будто существо весело добрый центнер. Постояв немного, зверек, раскачиваясь из стороны в сторону, двинулся к Виктору. При этом на лоснящейся шерстке заиграла радуга, как на мыльном пузыре. Дерево тяжело содрогалось при каждом шаге существа. Смутно чувствуя опасность, Виктор вытащил нож. Как оказалось — вовремя. Совершенно неожиданно зверек бросился на человека. Тот успел увернуться и взмахнуть ножом. Клинок блеснул на солнце и скользнул по шерсти зверька. Зверька? На поляне перед Виктором стояла огромная бестия, примерно полтора метра в холке. По виду — помесь динозавра, пантеры и волка. Тварь молотила себя по бокам хвостом и явно готовилась ко второму раунду. Инспектор выхватил из костра горящую ветку, и в тот же миг зверь прыгнул. Прыжок был настолько стремительным, выверенным и точным, что Виктор едва сумел увернуться. Совсем близко сверкнули огромные клыки. И все же инспектор успел-таки подпалить шерсть существа. Зверь взвыл от неожиданной боли и на мгновение забыл о своем враге. Виктор попытался ударить зверя ножом. Лезвие вошло в тело по самую рукоять, но, похоже, не задел жизненно важные органы. Зверюга взревела, дернулась, рукоятку ножа вырвало из ладони. Тварь закрутилась на месте, силясь дотянуться зубами до ножа. Виктор попытался достать пистолет, но что-то зацепилось. Искать причину не было времени. Инспектор в одно движение раскрыл рюкзак и вытряхнул содержимое на землю. Игломет нашелся сразу. Виктор едва успел привести его в боевое положение, как существо атаковало снова. Защелкали иглы. Тварь взревела, ткнулась носом в землю и в агонии забила лапами. Из множества мелких ранок текла кровь. Оружие сработало как надо, вот только вид изуродованной морды вызывал тошноту и… жалость.