Забвение

– Одна я, милок, осталась. Мужа и сына война проклятущая забрала. За коровкой уход нужен, сено на зиму заготовить. А я уж не могу.

– Сколько просишь за корову?

– Если возьмёшь, – и назвала сумму.

– Трёхлетка? – уточнил Пётр Васильевич, хотя и не сомневался.

– Да, подтвердила хозяйка. Пётр Васильевич, не торгуясь, отдал ей названную сумму. Корова того стоила.

– Завтра и отведу в Пустынное, – заявил он, когда привёл корову домой.

– Как назовём её? – спросила Анна Васильевна.

– А ты посмотри на неё. Сверху чёрная, бока и голова коричневые, задние копыта в белых носочках. Пусть будет Чернушка.

На том и согласились.

– Петя, на работе знают, что тебя не будет? Ты отпросился?

– Знают! Наша бригада выезжает на озеро Большие Мурлы рыбу ловить, вот из Пустынного я прямо к ним и отправлюсь. Пару дней поживу у Дуни. Надо для коровы стайку сделать да показать, как обращаться с ней. Хотя Дуня и сама всё знает, если, конечно, не отвыкла от крестьянской работы.

Ещё солнце не взошло, только заря чуть прирумянилась, когда Пётр Васильевич, накинув поводок на рога Чернушки и прихватив на всякий случай ведёрко, уже шагал по просёлочной дороге из Большеречья к деревне Кирсановка. Спокойная Чернушка следовала за ним, уверенная в том, что ей плохо не будет. Стало припекать, день обещал быть жарким.

– Уже третий час в пути, а до Кирсановки не добрались, всего-то двенадцать километров. Надо бы прибавить шаг, – размышлял Пётр Васильевич. – Скоро жара наступит, идти будет труднее.

Однако Чернушка не хотела прибавлять шаг, как не пытался заставить ее хозяин. Солнце стояло в зените, когда они вошли в деревню и сразу направились к колодцу у дороги с высоким журавлём, чтобы испить холодной водицы. Наполнив ведёрко, Пётр Васильевич первым делом напоил Чернушку, потом отвёл её в тень под высокое дерево у избы напротив. Животина, не раздумывая, со вздохом улеглась на траву.

– Устала, милая, отдохни малость. Нам ещё топать восемь километров до паромной переправы, успеть надо до последнего отхода парома на пустынский берег, – убеждал Чернушку Пётр Васильевич.

В деревне ни души, даже ребятишек не видно, заметил он. – Значит, все в поле, от малого до старого. Пора горячая приспела, упустишь, потеряешь, не наверстаешь.

Когда вышли за село, справа он увидел бригаду женщин. Подоткнув подолы юбок за пояса, только коленки блестели, они делали прополку и окучивание картофельного поля. Дальше за картофельным полем набирала зрелость пшеница.

– Через месяц убирать надо. Комбайнов мало, серпом придётся. Работа тяжёлая на баб ляжет. Где не был за границей, нигде не видел, чтобы женщины так работали.

Слева от дороги, на зелёном лугу прииртышья тоже одни женщины махали косами. Шла заготовка сена на зиму.

– Памятники б в каждой деревне им при жизни ставить надо! Весь тыл на их плечах держится и дети. Да где там, и не вспомнят, как война кончится. Неблагодарная власть наша, – ворчал про себя Пётр Васильевич.

Уже начало вечереть. Пассажиров на пароме не было, и паром готов был отчалить от берега, когда Пётр Васильевич вышел из-за поворота, увидел ситуацию и понял, что может не успеть. Начал кричать и махать рукой. Паромщик заметил запоздалого путника, подождал, когда тот подойдёт.

– Пётр! Никак это ты, да с коровой? Откуда? – удивился паромщик.

– Дочке купил, вот веду в Пустынное.

– Это что, от самого Большеречья топаете?

– Оттуда. Вот умаялась беголага, да и подоить бы пора.

– Давай, заходите на паром. Пока плывём до того берега, и подоишь.

На пароме кроме них никого, не надо ничего объяснять любопытным, как это обычно бывает в деревнях. Пока плыли, успокоился от дороги, передохнул малость. К дочери и внукам прибыл как раз к ужину, и не только с коровой, но и молоком в ведре, чем обрадовал ребятишек.

– Что не рада? – с подковыкой спросил он удивлённую дочь. – Никак отвыкла от крестьянской работы?

– Что ты, папка! Ой, как рада и ничего не отвыкла! – воскликнула Евдокия, подошла к отцу, обняла его и поцеловала.

Пётр Васильевич вместо двух дней жил у дочери три, отстраивая стайку для Чернушки. Ему помогали оба старших внука: одному уже исполнилось восемь лет, второму семь. Уходя, обещал им через недельку прийти и забрать их с собой на озеро. Дочери объяснил:

– Мальчишки подросли, пора приучать к делу. Недельку-другую поживут со мной на озере. А там начнём косить траву, готовить сено корове на зиму. Упускать нельзя, трава будет жёсткая.