Забытая девушка

– А почему еще это все происходит? – с нажимом спросила Эмили. – Почему ты не заступаешься за меня? Почему не говоришь директору Ламперту пойти в задницу? Почему не обращаешься в Джорджтаун, чтобы они подтвердили мое зачисление? Не говоришь сенатору, что я хочу у него стажироваться? Не говоришь отцу, чтобы он…

– Ты даже не представляешь, сколько я для тебя сделала!

– Тогда расскажи мне! – закричала Эмили. – Ты все время говоришь, что ты пример для других женщин. Так почему бы тебе не побыть примером для меня, мам?

Эмили ударила по столу с такой силой, что тыквенные семечки высыпались из миски. Она смотрела, как мать собрала их в кучку, а потом смахнула с края стола в свою ладонь. Она не сказала ни слова, пока не ссыпала их обратно.

– Моя дорогая, если быть до конца честной, то ты не относишься к женщинам, для которых я выступаю в качестве примера для подражания. Неважно, как ты забеременела, но это случилось. Ты позволила этому случиться, оказавшись в сомнительной ситуации. К слову, если бы ты была бедной девочкой, которая живет в трейлере в Алабаме, альтернативы у тебя были бы совсем другие.

Ее слова были так похожи на то, что в приступе истерики кричала ей Рики несколько недель назад, что Эмили почти физически ощутила груз на своих плечах.

– Я понимаю, что следующие несколько лет станут трудным периодом в твоей жизни, – сказала Эстер. – Но однажды ты поймешь, какой подарок мы с отцом тебе делаем. Если ты пойдешь на эти жертвы сейчас, если ты мудро используешь свое время, то однажды общество примет тебя назад с распростертыми объятиями.

Эмили вытерла рот. Она так разозлилась, что у нее изо рта летела слюна.

– А если нет?

Эстер пожала плечами, как бы говоря, что ответ очевиден.

– Тогда ты станешь изгоем.

У Эмили был комок в горле. Она не представляла, как может стать еще бóльшим изгоем, чем сейчас.

– А что, если… – Эмили перебирала варианты, пытаясь найти убедительную альтернативу. – А что, если мы будем играть по их правилам, пока тебя не утвердят на должность? Папа постоянно говорит, что это пожизненное назначение. Когда ты окажешься на судейской скамье, какое все это будет иметь значение?

Эстер посмотрела на нее так, будто не могла поверить, что Эмили вышла из ее собственного тела.

– Ты правда думаешь, что это верх моих амбиций – всю жизнь быть просто федеральным судьей?

Эмили знала, что это не так.

– Ты видела назначение Сэнди О’Коннор по телевизору. Джесси Хелмс чуть не опрокинул ее из-за ее взглядов на аборт, – она ткнула пальцем в стол. – Думаешь, у тебя тяжелая жизнь? Сэнди не могла найти работу, после того как окончила юридический факультет Колумбийского университета. Ей пришлось отказываться от зарплаты и сидеть с секретарями, просто чтобы оказаться ближе к телу. А сейчас она судья Верховного суда.

– Но… – Эмили попыталась парировать. – Ты можешь изменить это, мам. Неужели ты не видишь…

– Я ничего не могу изменить извне.

– Следующее место не освободится еще много лет, и может пройти еще лет десять или больше, прежде чем женщину снова выдвинут кандидатом, не говоря уже о назначении. Мы говорим о том, что ты можешь сделать сейчас, мам. – Эмили пыталась скрыть мольбу в своем голосе. – Мы можем притвориться, что делаем все, что ты сказала. Я брошу школу. Как только слушания в Сенате завершатся и ты принесешь присягу, я смогу записаться на летние занятия в школе, и тогда…

– Федеральное судейство – это уже решенное дело, – сказала Эстер. – Я подготовила тост, чтобы объявить об этом за ужином. Рейган лично позвонил мне сегодня утром. Даже твой отец пока не знает.

Эта новость ошарашила Эмили, хотя полностью объясняла приподнятое настроение ее матери. Она радовалась не тому, что проведет праздничные дни в окружении семьи. Она ликовала, потому что получила то, что хотела.

На данный момент.

– Рейган сказал, что процесс займет больше времени, чем мне хотелось бы, но тут ничего не поделаешь. О назначении объявят в марте, перед пасхальными каникулами. Потом будет серия проверок, много встреч в Капитолии; слушания по утверждению начнутся в конце апреля. – Эстер была в радостном возбуждении. – Ронни хочет установить стандарт, показать стране, что он назначает женщину не просто чтобы назначить женщину. Он назначает правильную женщину.

– Господи боже, – пробормотала Эмили. Она ощущала свое полное поражение.

– Следи за выражениями, – пожурила ее Эстер. – Эмили, когда Ронни позвонил этим утром, он упомянул Иисуса и грешницу. От Иоанна, 8:1—20. Ты знаешь, что это?

У Эмили не было слов. Ее мать пребывала чуть не в эйфории, пересказывая этот телефонный разговор. Ничто из того, что Эмили сказала за последние десять минут, не смогло пробить крепкий панцирь Эстер. Эмили бросила ей вызов, обвинила мать в лицемерии, а теперь Эстер как ни в чем не бывало цитировала апостола Иоанна.

– Ты знаешь этот отрывок, – попыталась расшевелить ее Эстер. – Фарисеи приводят к Иисусу блудницу. И говорят ему: «Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь?»