Забытая жизнь (СИ)

В висках у меня начало стучать, затем сильно колотиться, и страшно заболела голова, но я продолжала думать.

Конечно, я уже давно поняла, что никогда не любила Тома по-настоящему. Мне просто хотелось иметь тот идеал, что я себе выдумала и назвала это любовью.

— Из-за фальшивого чувства я потеряла больше десяти лет своей жизни и Северуса, человека, которого действительно любила… А так ли это? — я напрягла память, несмотря на боль: всегда было больно думать о Северусе, о своей ошибке, о том, что для меня он потерян навсегда.

Мне стало немного легче, когда я вспомнила, как он обращался со мной, и ненависть заглушила эту боль. И все же я сумела выбросить эти мысли из головы: так было проще всего.

Я плакала и смеялась: «Трусиха! Трусиха! Трусиха!»

Я не почувствовала порезы, которые маленькие осколки сделали на руках, шее и лице. Мой язык почувствовал соленое, я дотронулась рукой до струйки крови на щеке и посмотрела с удивлением на свои окрасившиеся пальцы.

Взглянув на место, где только что было мое отражение. Я резко засмеялась: «Хорошее избавление».

Однако в долгие дни вынужденного бездействия мысли постоянно возвращались к прошлому, и я не могла не думать о Северусе.

Любила ли я его?

«Наверно, — подумала я, — я все еще люблю его, иначе мое сердце не болело бы так при одном воспоминании о его язвительной ухмылке, его голосе».

— Но ведь я была так же околдована Томом, вспоминая первую встречу с ним.

Я была в штаб-квартире Ордена, когда утром пришел «Ежедневный пророк», я развернула его, посмотрела на первую полосу и ойкнула так, что напугала Молли.

Десять черно-белых фотографий, занявших всю первую полосу; на девяти — лица волшебников, на десятой — ведьма. Одни безмолвно скалились, другие нагло барабанили пальцами по рамкам своих фотографий. Под каждой значилось имя и преступление, за которое этот человек был посажен в Азкабан.

«Антонин Долохов, — гласила подпись под фотографией волшебника с длинной, бледной, искривленной физиономией, насмешливо смотревшего на меня. — Осужден за зверское убийство Гидеона и Фабиана Пруэттов».

«Август Руквуд, — значилось под изображением рябого мужчины с жирными волосами, который стоял со скучающим видом, прислонясь к краю фотографии. — Осужден за передачу секретных сведений Министерства магии Тому-Кого-Нельзя-Называть».

Но внимание мое было приковано к ведьме. Она бросилась мне в глаза, как я открыла газету. Длинные нечесаные волосы, когда-то они были густые и блестящие. Она смотрела на него из-под тяжелых век, на тонких губах играла надменная улыбка. Как и Сириус, она сохранила остатки былой красоты, хотя время или Азкабан сильно над ней поработали.

«Беллатриса Лестрейндж, осуждена за пытки, нанесшие непоправимый вред здоровью Фрэнка и Алисы Долгопупс».

Заголовок гласил:

«МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА МИНИСТЕРСТВО ОПАСАЕТСЯ, ЧТО «ДУША ЗАГОВОРА» СТАРЫХ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ — БЛЭК

Вчера поздно вечером Министерство магии сообщило, что из Азкабана совершен массовый побег.

В ходе беседы с репортерами у себя в кабинете министр магии Корнелиус Фадж подтвердил, что несколько часов назад из камер строгого содержания совершили побег десять заключенных, о чем, ввиду особой опасности беглецов, он уже проинформировал премьер-министра маглов.

«К великому сожалению, повторилась ситуация, с которой мы столкнулись два с половиной года назад, когда из тюрьмы бежал убийца Блэк, — заявил вчера вечером Фадж. — И между этими происшествиями нельзя не усмотреть взаимосвязи. Побег подобного масштаба предполагает помощь извне, и следует помнить, что Блэк, первым в истории вырвавшийся из Азкабана, идеально подходит для роли такого помощника. Мы считаем весьма вероятным, что бежавшие преступники, в числе которых кузина Блэка Беллатриса Лестрейндж, группировались вокруг своего вожака Блэка. Тем не менее мы прилагаем все силы к задержанию преступников и просим волшебное сообщество проявлять бдительность и осторожность. Ни в коем случае нельзя приближаться к этим лицам»».

— Вот почему он вчера так радовался, — дочитав статью, вспомнила я.

— Поверить не могу, — сказала Тонкс. — Фадж винит в побеге Сириуса.

— А что ему остается? — с горечью спросила я. — Сказать: «Извините, господа, Дамблдор предупреждал меня, что это может случиться — стража Азкабана переметнулась к лорду Волан-де-Морту, и теперь на свободе самые опасные его союзники»? Понимаете, он полгода твердил, что Поттер и Дамблдор — лжецы.

«Пресвятые угодники, поскорее бы уж от всего избавится! — подумала я. — Просто невыносимо вечно придуриваться. Надоело притворяться, надоело степенно выступать, когда хочется послать все к чертям. Слушать всякую ерунду, что несет Том, и изображать из себя круглую дуру».

========== Глава XLVIII. Воспоминание ==========

Июнь 2005 года.