Забытое королевство

По мере того как дорога поднималась все выше и выше, цветы вокруг становились все ярче и разнообразнее: лилии и синие древесные астры, темные пионы, ирисы, растущие на земле орхидеи. Наконец мы выходили на огромное плато – перевал Нгаба. Впереди по левую руку сверкали, будто бриллиантовое ожерелье, одетые в снег и лед вершины всей лицзянской Снежной гряды. Самой красивой из них была Гинамбу: ледник стекал с нее будто голубая вуаль. Величественную холмистую долину украшали одиночные сосны, между которыми росли великолепные глоксинии с яркими малиновыми цветками. Здесь, на высоте в 3350 метров над уровнем моря, было довольно холодно – зимой Нгаба покрывалась снегом, а ветер дул настолько пронизывающий, что многие бедолаги погибали, проходя через эти места. Дорога разветвлялась – поворот налево уходил к симпатичной деревне Таку на берегу Янцзы, а затем следовал поворот направо, вскоре приводивший нас в обширный лес. По мере того как мы спускались с горы, лес становился все красивее. Мох свисал с вековых деревьев словно длинные локоны, тут и там встречались купы ярко-зеленого бамбука и всевозможные вьющиеся растения. Под тенистыми сводами леса было прохладно и свежо; то и дело раздавались крики диких зверей, на дорогу летели брызги стекающих с гор ручьев, а воздух, напоенный ароматами огромных цветущих рододендронов и запахом сосен и елей, сотрясал отдаленный рев водопадов. Сквозь деревья открывался вид на многие километры вокруг – на горные потоки, сбегавшие вниз в зеленые долины и темные ущелья, бескрайние просторы, покрытые лесом, и изумрудные луга, посреди которых виднелись черные точки хижин ицзу, а надо всей этой панорамой парили фиолетово-белые блистающие заснеженные вершины, далекие и неприступные.

После медленного многочасового путешествия вниз по склону горы через зачарованный лес мы наконец достигали деревни Нгацзе – настоящего рая на земле. Особенно прекрасна она была в зимние месяцы: преодолев заснеженное плато Нгаба, продувавшееся ледяными ветрами, где царила самая беспощадная зима, всего несколько часов спустя путешественники оказывались в месте, где дома утопали в цветущих розовых кустах, над которыми жужжали пчелы и порхали бабочки. До чего приятно было рвать с лозы виноградные ягоды или поедать алые, как кровь, помидоры, созревшие на теплом солнце, наблюдая сквозь просвет между зелеными горами метель, бушующую среди заснеженных вершин. Деревня лежала посреди зеленой котловины как драгоценный камень в обрамлении поросших лесом гор.

После Нгацзе дорога резко уходила вниз. Низкий рокот бешено мчащейся воды где-то на дне глубокого ущелья, куда ноги несли нас с такой скоростью, что казалось, мы вот-вот покатимся кубарем, становился все громче и громче, и, спускаясь зигзагами со всей возможной осторожностью, мы наконец добирались до могучего потока. Сотрясая землю, он несся, кипел и бесновался среди огромных скал, преграждавших ему путь. То была знаменитая река Гъипер-гъина, что значит “Черная и белая вода” – по-китайски она называется Хэйбайшуй. Она была самой быстрой и самой шумной из всех горных рек в окрестностях Лицзяна. Подняв голову, можно было разглядеть высоко в горах две реки, из которых она рождалась, – Белую воду слева и Черную воду справа: их бурные воды сливались, давая жизнь еще более яростному потомку. Вода в реке, пополненная тающими снегами и дождями, стояла высоко, и шум ее был так громок, что мы не слышали за ним друг друга. Вскоре мы добирались до места назначения – железного рудника.

Я любил реку Хэйбайшуй, невзирая на ее бешеный нрав, и всегда радовался возможности провести несколько дней в железорудном кооперативе. Этот мощный поток казался мне живым существом, и я часами вслушивался в его громоподобный голос, восхищаясь его невероятной силой и жизненной энергией. По ночам, когда все прочие звуки стихали, шум реки звучал уже по-другому. Постоянный приглушенный фон словно распадался на отдельные голоса, из которых складывался грохот воды, – шепот, шипение, вздохи и даже веселый смех. Я часто подолгу наблюдал, как Хэйбайшуй играет камнями и галькой, швыряя их о скалы, или подрывает и медленно, сантиметр за сантиметром, с почти человеческой точностью двигает огромные валуны размером с небольшой дом, которые впоследствии, устав сопротивляться, опрокидываются и с оглушительным треском разбиваются о скалы ниже по течению.