Забытое убийство

— Михаил Валерьянович, постойте! — воскликнул он со страхом. — Как же так? То я убийца, то не убийца! Что же вы со мной делаете? Я же больной человек! Да вы психотерапевт ли? Или самозванец?

Дыхание доктора исчезло, из трубки раздались короткие гудки. Бросил он трубку, не счел нужным продолжать? Снова и навеки оставался Винсент Григорьевич в невыносимом ощущении вины перед кем-то и обиды на кого-то.

Но телефон зазвонил опять.

— Винсент, что-то связь прервалась. А претензиям вашим я рад. Голубчик, не забывайте, что я не просто ваш собеседник, я врач. А что, если ваши сомнения относительно меня входят в хитроумный план лечения? Об этом вы не подумали? Так же, как и о том, зачем я взгромоздил на вас вину убийства. Иначе мне было бы не расшевелить вас. А вы разве сами не замечаете, что изменились? Разве не чувствуете, что у вас появился интерес к вашему прошлому, которое вы считали пустынным и безлюдным? Но теперь я прошу вас обратиться к современности. Поживите-ка сегодняшним днем, вы давно уже и не жили-то толком! Но будьте внимательны и осторожны, вы уже, наверно, забыли, что жизнь — штука небезопасная.

— Доктор, — окрыленно торопился Винсент Григорьевич, — спасибо вам за вашу хитроумную поддержку! Но в прошлое не погружаться я тоже теперь не могу. Понимаете, тут открывается тайна за тайной! Это опять-таки связано с моим другом Валерой. Я должен разобраться! Что же со мной произошло? Что произошло со всеми нами? Со всем миром?

— Запретить я вам не могу. Но учтите: по-моему, вы касаетесь опасных вещей, — жестко сказал доктор. — И это уже не связано с болезнью. У вас прошлое как-то уж очень перепуталось с вашим настоящим. Поэтому осторожно ведите себя везде: и там и тут. Трижды осторожно! А в моей дружбе не сомневайтесь. Спокойной ночи! Кажется, сейчас вы благополучно уснете.

Через некоторое время телефон зазвонил снова, и Винсент Григорьевич взволнованно закричал в трубку:

— Да! Слушаю!

— Be... Весик! — начал Жора с запинкой. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — твердо сказал Винсент Григорьевич, мысленно отметая все подозрения. — Хотя вино оказалось испорченным, ты был прав. Я почувствовал себя плохо и даже упал в кафе.

— Вино и вправду было нехорошее... Но упал ты не от этого. Это был яд. Слушай, я очень рад, что ты жив!

Винсент Григорьевич молчал. Наступало время, когда оправдывались худшие предположения. Которые порядочный человек обязан отбрасывать. Ну а что было делать теперь? Как себя вести? Объявить Жоре бойкот? Вы хотели меня убить, поэтому я не буду с вами разговаривать? А между прочим, ножик кухонный? Сам-то Винсент Григорьевич Валеру разве помиловал?

— Яд, по-видимому, оказался слабенький, — спокойно сказал он.

— Он не слабенький, он особенный, — заторопился Жора. — Я тебе сейчас все объясню. Ты знаешь, наш отдел — ну и Валерина лаборатория, конечно, — занимался бомбами. Но в институте был еще отдел, в котором разрабатывали яды. Сколько у них было этого добра, ты не представляешь! Мгновенные, замедленного действия, с фальшивыми симптомами, вообще безо всяких симптомов. Однажды набрели они на интересный вариант: процесс протекает словно ангина — с возможными осложнениями. Но дело не в этом! Потрясающе то, что яд действует выборочно и убивает не всех. Он не трогает людей со средним уровнем нравственного развития и выше!

— Это как? — удивился Винсент Григорьевич.

— Давно известно, что все заболевания связаны с человеческой психикой. Расстроенный простудившийся человек болеет в два раза дольше и страдает в два раза сильнее. Но есть и более тонкие связи между прочностью организма и тонкостями психической организации его хозяина. И вот этот яд продемонстрировал такую связь во всей красе! Короче говоря, он не действует на людей, мало-мальски обладающих совестью. То есть если ты негодяй или твоя совесть жалкая и ничтожная, он тебя прикончит. Но если теплится в тебе настоящая нравственность, то все обойдется: ну мутить тебя будет некоторое время, сердце поболит — и все! Это был фурор! Ты помнишь, тогда у нас в стране был руководитель, много думавший о совершенствовании людей. Так вот, обсуждение яда проводилось на самом высоком уровне. Всерьез думали о том, не ввести ли его в качестве добавки к хлебу в целях создания особой породы людей будущего. Или был еще один грандиозный план: подготовить какую-нибудь общую еду, этакий огромный государственный пирог, и съесть в один и тот же день по кусочку всей нацией. И ждать результата. Представляешь, какова была бы общероссийская рулетка! Но, увы, через некоторое время пришло распоряжение: все работы законсервировать. Руководителя сняли. Слушай дальше, — продолжал Жора, больше не запинаясь. — Мне удалось раздобыть немного такого яда. Я подумал: вот был бы хороший тест в случае чего. Проверить, есть совесть у человека или нет. И такой случай мне представился. Однажды я нечаянно увидел, как Валера нагло целует Иру, а та отвечает ему со всем самозабвением. На следующий же день он был у нас в гостях, пил чай и получил яд. Но ты представляешь, он прошел тест!