Забытые бастарды Восточного фронта. Американские летчики в СССР и распад антигитлеровской коалиции

Это был не конец. На следующий день, 31 марта, Дин получил еще один протест, на этот раз от генерал-лейтенанта Славина, своего главного визави в Генеральном штабе. Протест касался инцидента в Венгрии, где экипаж бомбардировщика B-24 совершил вынужденную посадку на аэродроме, контролируемом советскими военными, а затем полетел в Италию. На его борту был 37-летний капитан советской армии Моррис Шандеров. Уроженец Огайо, Шандеров родился в семье русского революционера, эмигрировавшего в США после революции 1905 года. В 1925 году Шандеров вернулся в Советский Союз, остался там, и весной 1944 года находился на полтавской авиабазе, где начал общаться с американцами и привлек внимание Смерша. Вечером 23 апреля 1944 года, через несколько недель после прибытия американских авиаторов, Шандерова задержали при попытке пробраться на американскую базу. Через несколько дней он попросил у своего командира разрешения провести вечеринку, на которую хотел пригласить американцев. Подполковник Свешников, тогдашний начальник полтавского Смерша, приказал убрать Шандерова из Полтавы¹⁰.

В марте 1945 года Шандеров снова встретился с американскими летчиками, на этот раз на аэродроме в Венгрии. Он рассказал о себе лейтенанту Чарльзу Рэли и сказал, что хочет вернуться на родину, в Соединенные Штаты. Шандеров тогда работал с командой советских инженеров, помогавших ремонтировать американский самолет, и Рэли взял его на борт якобы для испытательного полета. Самолет вылетел в Италию и приземлился в Бари, где Шандеров попросил убежища, после чего был допрошен и задержан американским военным командованием. Несанкционированный вылет американского экипажа с советского аэродрома, тем более с офицером Красной армии на борту, привел советское командование в ярость. Теперь Славин обвинял американский экипаж в подрыве доверия, ведь им помогали отремонтировать самолет лейтенанта Рэли. Он требовал вернуть Шандерова и наказать Рэли и его экипаж¹¹.

* * *

Антонов и Славин обрушили на Дина поток обвинений в том, что американцы разрушили доверие своих советских союзников, хотя при этом сами приказали генералу Ковалеву в Полтаве прекратить все вылеты американцев с базы. Двадцать восьмого марта Ковалев издал собственный приказ: всем американским самолетам запрещалось подниматься в воздух. В то время 22 техника-американца находились в разных местах на западе Украины и востоке Польши, занимались ремонтом самолетов, а командиры базы не могли отправить им ни провиант, ни запчасти. Три отремонтированных самолета остались на месте: не было экипажей, чтобы доставить их на полтавский аэродром. Никто уже не летал из Полтавы ни в Польшу, ни в Москву, ни в Тегеран. Три американских медсестры с полтавской базы, уехавшие в отпуск в Москву, все еще были там и не могли вернуться. В ужасном положении оказались шестеро раненых американцев, которых должны были прооперировать в Тегеране, но они не могли туда добраться¹².

Приказ Ковалева застал американцев врасплох. Генерал не назвал никаких причин кроме того, что приказ пришел из Москвы, и американцы в Полтаве не знали, что думать. Агенты советской контрразведки заметили признаки недовольства в отношениях американцев с советскими сослуживцами. Американцы отказывались отвечать на вопросы: либо говорили, что кончился рабочий день, либо в ответ интересовались, почему их спрашивают. Возмущались, почему в Полтаве оставляют экипажи, летевшие транзитом, и не дают им достаточно еды, почему Советы отказываются эвакуировать американских раненых, требовали вернуть медсестер из Москвы. Советы не позволяли им вернуться, хотя персонал для столовых приезжал из Москвы регулярно¹³.

Американские авиаторы, служившие на базе, не могли постичь причины внезапной перемены в поведении советских военных. Франклин Гольцман говорил осведомителю Смерша: “Я не понимаю, почему не разрешают вылеты из-за личных раздоров. Ваша и наша армии у ворот Берлина, сейчас не время для споров, потому что вылеты нужны для безопасности военных операций”. Майор Мейтлз, который участвовал в оказании помощи американцам и англичанам, освобожденным из немецкого плена, считал, что полеты остановили из-за напряженности в отношениях Военной миссии США в Москве и советских властей. Сержант Чавкин сообщил агенту Смерша, что миссия США в Москве винит в этом американских командиров полтавской базы.

А база в свою очередь возлагала вину на Москву. Джордж Фишер, получивший звание капитана, написал в отчете, что американцы в Полтаве недовольны как советской стороной, так и своими начальниками в Москве, которые “слишком много уступали Советам”, что привело к таким результатам. “Трудно описать истинную картину чувств, царивших на базе в этот печальный, болезненный, скорбный период в истории командования, – писал позже Фишер. – То апатия, то отчаяние, то отвращение, то недолгая надежда, то попытки забыть злобные вспышки гнева и обвинений со стороны советских военных и высокопоставленных штабных, и все по новой…”¹⁴