Забытые бастарды Восточного фронта. Американские летчики в СССР и распад антигитлеровской коалиции

Расследование подтвердило все факты, представленные Зориным. Ковалев действительно приказал подготовить план нападения. Казалось, он просто переусердствовал, хотя Смерш был готов к худшему. Или Ковалев – внутренний враг, который собирался спровоцировать конфликт союзников в интересах немцев? Смерш зарылся в свои материалы, выискивая все возможные сведения о Ковалеве. Вскоре Зорин обнаружил, что в 1938 году, в разгар сталинского Большого террора, Ковалев, этнический украинец, уроженец Полтавской области, проходил по делу о возможном членстве в украинской националистической организации. Та якобы действовала среди курсантов офицерского училища Красной армии в Харькове, где Ковалев был преподавателем. Два других офицера, находящихся под следствием, показали, что с 1928 по 1937 год Ковалев шпионил за военнослужащими и организациями Красной армии. Его обвиняли и в том, что он воспитывает курсантов в духе украинского национализма. Ковалев заявил о своей полной невиновности. К счастью для него, начальник училища Онуфрий Нагуляк, центральная фигура в расследовании, отказался впутывать Ковалева. Нагуляк был расстрелян за участие в предполагаемом заговоре. Другой офицер, свидетельствовавший против Ковалева, впоследствии отказался от своих показаний, и Ковалева оставили в покое²⁰.

Был и другой потенциальный компромат на Ковалева – его информационная справка о праздновании на американской базе Дня святого Валентина. Вечеринка, которая, по мнению сотрудников Смерша, порочила честь офицеров Красной армии, состоялась 14 февраля, а Ковалев, как мы видели ранее, подал справку о своем участии в ней 1 марта. Докладная записка Смерша по документу Ковалева появилась 27 марта, всего за несколько дней до того, как генерал приказал подготовить план нападения на американскую базу. Смерш выяснил, что Ковалев то слишком много позволял американцам, то излишне яростно рвался с ними в бой. По-видимому, для начальства Ковалева ни то, ни другое преступления не составляло, да и более того – одно исключало другое. Высокая комиссия из Москвы поставила Ковалеву в вину чрезмерное усердие, но оставила его командовать базой. Его политическая лояльность режиму не подвергалась сомнению. И все же генерал понял, что открытых столкновений с американцами следует избегать любой ценой.

В Военной миссии США в Москве Джон Дин и его заместитель генерал Хилл тоже искали, как сгладить ситуацию в Полтаве, и решили сменить командование базы. В то время как Советы сделали выговор Ковалеву, но оставили его, американцы решили отправить Томаса Хэмптона домой – если не с честью, то с миром.

Седьмого апреля, в разгар запрета на полеты в Полтаву и из нее, Хилл сообщил Хэмптону, что переводит его из Полтавы в штаб ВВС США, ныне размещенный в Париже. Его собирались освободить от должности без мотивов, вредящих его репутации. То же самое произошло с его заместителем на базе, подполковником Марвином Александером. Десятого апреля Хилл издал приказ о назначении обоих офицеров на другие должности. На базе считали, что Дин отослал Хэмптона не только для того, чтобы ослабить напряженность, но и потому, что именно полковника он винил в кризисе, приведшем к прекращению полетов. Да, в письмах, которые Дин получал от генералов Антонова и Славина в конце марта, не упоминалось ни о каких нарушениях дисциплины. Но стоило прекратиться полетам из Полтавы, и американское командование баз стало легкой мишенью для гнева своего начальства. Устранение офицеров подавало сигнал советской стороне: американцы прислушиваются и готовы действовать иначе²¹.

Одиннадцатого апреля американцы уведомили генерала Ковалева о скором отбытии Хэмптона. Но полеты еще не начались, и Хэмптон провел на базе еще несколько дней, ожидая, когда представится возможность покинуть Советский Союз. Его обязанности немедленно принял новый американский командующий, майор Коваль, бывший главный оперативный офицер штаба и близкий друг Джорджа Фишера. Коваль пробыл в своей новой должности менее суток: 12 апреля Хэмптон получил новый приказ от Хилла. Оказалось, назначение Коваля вызвало протест генерала Славина. Генерал считал, что Коваль “показал себя недружелюбным, нередко враждебным по отношению к офицерам ВВС РККА и послужил причиной ухудшения отношений”. Коваль, свободно владевший русским, как мы уже видели, не раз оказывался в эпицентре многих конфликтов с советской стороной, и Смерш неоднократно упоминал его среди американских офицеров, подозреваемых в шпионаже. Славин потребовал его уволить. Дин и Хилл подчинились. Хилл назначил Коваля в штаб в Париже и в телеграмме приказал Хэмптону взять Коваля с собой при отбытии. Командование базой перешло к капитану Тримблу, прибывшему менее двух месяцев назад и работавшему во Львове с американцами, освобожденными из немецкого плена²².