Забытые крылья

– Понимаю, Надя. К сожалению, так часто бывает, и с мужчинами, и с женщинами, у которых чувство ответственности настроено на всех, кроме себя. Почему-то считается нормальным угождать другим, забыв о собственных потребностях. И конечно, не такой жизни я для тебя хотела, – Марина тщательно подбирала слова, чтобы не обидеть дочь и не перейти тонкую границу между пониманием и давлением. – Наверно, мой пример для тебя – не самый вдохновляющий. Но, может, он хоть немного поможет тебе увидеть, что бег в упряжке – не единственный вариант. И тебе совсем не обязательно жить как я или бабушка. У тебя может быть свой путь.

– Ага. Теперь бы понять, можно ли поменять жизнь, не поменяв мужа, – хмыкнула Надя, сворачивая на узкую улицу, ведущую к даче Зарницких.

– На мой взгляд, это заранее не ясно, – заметила Марина.

– Ну, у тебя опыт побогаче моего, мне это неясно тем более, – усмехнулась Надя.

Глава 19

Света еще в июне решила отпраздновать приезд Марины как большое событие, но до поры скрывала это от подруги. Только когда Надя узнала, что мать приедет на открытие выставки Вадима, она поняла, ради чего воспитанников пансиона именно в эти дни отправили на экскурсию с ночевкой, а в Кратово созвали столько гостей. Сегодня в родовом гнезде Зарницких ждали всех: Леша должен был приехать со своей девушкой Машей, Вадим – с Майей Васильевной. Кроме того, собирался быть Митя, длинноволосый художник, который уже провел несколько мастер-классов в пансионе и ненавязчиво ухаживал за Светой. Ну и конечно, ждали академика Зарницкого и его молодую подругу Альбину.

Меню ради такого случая разработали «по Лидочкиному стандарту» – богатое и классическое, которое выбрала бы она сама. Вспоминая, что обычно стояло на приготовленном Лидией Ильиничной столе по большим праздникам, Надя и Света вздыхали, округляли глаза и охали: «Нет, а ты помнишь? Помнишь?!» Вспомнилось многое: льдисто-прозрачные холодцы и заливные, румяные, вычурно залепленные пирожки с ароматными начинками, запеченные поросята, фаршированная рыба, гуси с яблоками. Лидочка даже домашнее мороженое делала!

– Мы, конечно, сейчас так не готовим, – заметила Надя.

– Не только не готовим, мы так и не едим теперь, – хмыкнула Света. – Но хочется сделать красивый русский стол, на даче это будет идеально в тему.

В итоге Светлана нашла пару ресторанов, в которых можно было заказать сложные блюда с доставкой в Кратово, а для сохранения атмосферы домашнего праздника в меню добавили компоты, простой пирог с ягодами с дачных кустов и всякое свежее, благо купить хороших, пахнущих солнцем овощей и фруктов в августе не проблема. Вот только наливки и настойки, которые Лидочка тоже, конечно, готовила сама, нельзя было повторить даже приблизительно. Напитки вообще почему-то остались за пределами внимания – и только в последний момент было решено попросить всех гостей захватить с собой какой-то алкоголь, который им самим нравится.

– Слушай, Свет, ты же у нас все-таки во Франции столько лет прожила, может, дашь совет хотя бы Лешке, какого вина купить? – предложила Надя, оторвавшись от мобильного, по которому разговаривала с сыном. – Ты же наверняка понимаешь, что сюда подойдет.

– Надь, не усложняй. Что купят, то и купят. Я не специалист, – отмахнулась Света. – Как же хорошо, что у нас посуды много… И все равно я не соображу, что куда раскладывать.

Она растерянно смотрела на пустые фарфоровые блюда, менажницы и подставки и на теснившиеся, казалось, на всех плоских поверхностях вокруг большого стола коробки с доставленной едой. Все открыть, сервировать, да еще и со временем угадать, чтобы не нагрелось то, что должно быть холодным… И не забыть разогреть горячее!

Надя решительно взялась за большую плоскую тарелку и двинулась с ней к контейнеру с маленькими, в полпальца длиной, пирожками.

– Черт, Свет, ну зачем здесь этот коврик? Все время запинаюсь об него.

– Я пробовала снимать, – откликнулась Света, с беспокойством глядя на подругу. – Но там этот люк в подвал… Он вроде и не нужен, но чтобы его совсем убрать, надо перестилать пол. Коврик как-то проще…

– Тук-тук-тук, – раздался звучный мужской голос, и в дверях появился высокий, широкоплечий и сухой Михаил Степанович.

Академику было уже за семьдесят, но постоянная интеллектуальная работа, размеренный образ жизни и общение с молодежью были его средством Макропулоса[2]

. Глаз у прославленного ученого, что называется, горел, и женщины любого возраста в его присутствии ощущали приятное волнение.

– Мы вовремя?

– Конечно, вовремя! Михаил Степанович, дорогой! – Надя уже закончила телефонный разговор и двинулась к прибывшему из Москвы хозяину кратовского дома. – Мама, ты ведь помнишь Михаила Степановича?

Светлана уже стояла, держа отца под руку и всем телом прильнув к нему сбоку.

– Помню, помню! Но в нашем случае не мешает и еще раз познакомиться, – откликнулась Марина, подходя к Михаилу Степановичу.

Тот галантно поклонился и, вместо того чтобы пожать протянутую руку, поцеловал ее, заставив Марину смущенно рассмеяться.