Забытые легенды Египта

РА. Зачем ты перечишь мне? Уходи немедленно!

БАСТЕТ. Ярость ослепила тебя! Опомнись, пока не поздно.

В зал заходит Секмет. Она преклоняет колено и голову.

СЕКМЕТ. Ты звал меня, о Ра?

РА. Ступай прочь, Бастет, это моё последнее слово

Бастет стремительно убегает, закрывая лицо руками. Птах опускает голову и смиренно становится рядом с Ра.

РА. Я рад снова видеть тебя, дочь моя Секмет.

СЕКМЕТ. Я пред тобой.

РА. Я просил Тота найти тебя, но он задержался. Ты, видимо, ушла далеко от Золотого Чертога?

СЕКМЕТ. Ты сам знаешь ответ, отец. Но разве я – пленница, чтобы сидеть в этих стенах?

РА. Не говори так, ты – моя дочь, и я желаю тебе лишь блага.

СЕКМЕТ. Эта фраза означает, что ты уже определил для себя, в чём заключается благо для меня?

РА. Я много думал о тебе, Секмет. О том времени, что ты провела одна и одиночестве, на которое я тебя обрёк. Это моя вина, и мне бы хотелось её исправить. Я хочу даровать тебе мужа, дочь моя.

СЕКМЕТ. И кого же ты прочишь мне?

РА. Самый добрый и заботливый среди всех богов – Птах. Он мудр и сможет успокоить твое одиночество, сгладив его холод своим теплом. Он будет хорошим мужем, Секмет.

СЕКМЕТ. Отец мой Ра, разве ты не знал, что Птах – возлюбленный богини Баст? И что он отвечает ей взаимностью?

РА. Разве? Он мне ни слова об этом не сказал. Я спросил его, согласен ли он стать твоим мужем, и он ответил согласием. О Баст он не упомянул.

СЕКМЕТ. Потому что ты приказал ему, а не спрашивал. Разве мог Птах отказать твоему требованию? Ослушаться великого бога Ра равнозначно изгнанию. По-моему, сейчас это было ясно видно. Разве не потому плакала она, отец мой Ра? Разве не потому бледен Птах?

РА. Что за слова я слышу от тебя, дочь моя? Зачем ты наговариваешь на меня?

СЕКМЕТ. Тогда спроси его снова, но дай право выбирать самому. Он выберет Баст.

РА. Не отвергай его, Птах может сделать тебя счастливой.

СЕКМЕТ. Пусть с ним счастлива будет Бастет. У меня уже есть возлюбленный, я не пойду замуж за Птаха.

РА. И кто же тот бог, что сумел похитить сердце моей грозной дочери?

СЕКМЕТ. Его имя Сет. Он не бог, но как Осирис имеет право им стать.

РА. Секмет, ты полюбила человека?

СЕКМЕТ. Да, отец.

РА. Того, что родился вопреки моей воле и которого я повелел убить?

СЕКМЕТ. Да, о Ра.

РА. Того, что не похож на других детей Египта? Полюбила вопреки своей божественной сути, которой должна быть чужда любовь? Вопреки заложенной в тебя ненависти и гневу? Отвечай, Секмет!

СЕКМЕТ. Да, о Ра. Я полюбила его, и воля твоя снова нарушена.

Небо за пределами Чертога начинает темнеть. Стихают все звуки, кроме ветра. Меритсегер в своём убежище поднимает голову и смотрит вверх.

РА. Я запрещаю тебе!

СЕКМЕТ. Ты не в силах.

РА. Твой долг – исполнять мою месть и нести страх в людские сердца! А Сет – проклятый изгнанник, ты должна забыть об этом смертном!

СЕКМЕТ. Ты не можешь требовать это. Никто из нас не властен над этим чувством. Я сделала свой выбор, о Ра.

РА. Ты не посмеешь!

В тронном зале становится всё темнее. От Ра исходит алое сияние.

СЕКМЕТ. Я хочу уйти с ним в пустыню.

РА. Нет!

СЕКМЕТ. Отпусти меня.

РА. Ты слышала, мой ответ! Никогда этому не бывать!

СЕКМЕТ. Тогда заставь меня подчиниться!

Магический поединок.

За пределами Чертогов птицы улетают прочь, а звери бегут и прячутся. По небу расползаются, то темные, то алые всполохи. Бесшумно сверкают молнии, мелко дрожит земля. Сет, сжимающий в руках хопеш, смотрит в небо, его лицо напряжено и бледно. Он стоит невдалеке от города, где в просторном саду, прогнав от себя слуг, Осирис так же с беспокойством смотрит в небо.

Но Секмет проигрывает. Ра не убивает её, но от его удара она теряет сознание и падает на мраморный пол.

Ра тяжело, опускается на свой трон и замирает.

Небо очищается от всполохов молний, но оно ещё алое от красного диска заходящего солнца. Сет с отчаянным криком падает на колени, его лицо перекошено, песок вокруг него чернеет и поднимается смерчем.