Забытые острова

На следующий день мы много и долго разъезжаем по горам. Когда солнце склонилось к горизонту, пришла пора думать о ночлеге. Забрались в пологий распадок. По его дну весело журчал ручеек. Вокруг все зелено. Но в распадке основательно попаслась отара овец, всюду оставив свои следы. В таком месте ночевать неприятно. Искать новое — мало времени. К счастью, здесь оказался совсем нетронутый уголок: небольшой уютный и зеленый мысок, который огибал ручеек. Его пощадили животные, миновали стороной.

Все быстро выскочили из машины, моментально расстелили тент, принялись готовить еду. Но вот у Ольги зачесались ноги, Николай засунул руку за пазуху, разыскивая кого-то, бесцеремонно забравшегося на тело, а на тент сразу заявилось несколько десятков неторопливых муравьев-тетрамориумов. Только тогда я догадался посмотреть себе под ноги: земля на мыске слегка влажна, трава отлична. Чем не райское место для этого муравья-малютки! Почва кишела ими и всюду виднелись комочки земли, вынесенные наружу. Здесь испокон веков обитала громадная колония муравьев. Это место — их обитель, не доступная более никому из насекомых, да и, пожалуй, всем другим животным.

Атаки крошечных забияк становились настойчивее. Наверное, всем доставалось, кто пытался вторгнуться в их владения. Овцы не случайно обошли стороной зеленый мысок. Кому хочется связываться с храбрыми крошками, к тому же вооруженными кинжальчиками с ядом?

Пришлось, забросив вещи в машину, ехать в другой распадок.

Негостеприимная долинка

Наспех выбранное место стоянки в горах Анрахая оказалось тоже неудачным. Голые склоны, вытоптанные овцами, обглоданные кустики пустынной вишни, колючки, мелкий щебень, острые камни да сухая земля. Тоскливо укладываться спать на таком биваке.

Рано утром я тихо, чтобы не будить никого, быстро одевшись, спешу на разведку. Через два небольших перевальчика в крохотном, сглаженном годами ущелье открывается буйная и свежая зелень, такая необычная среди красных скал, голой земли и серой полыни. Она расцвечена яркими желтыми, красными, фиолетовыми цветами, и над всей этой чудесной роскошью, как факелы, — стройные, высокие, почти с рост человека ярко-желтые цветы коровяка.

Зеленая долинка огорожена густыми кустами шиповника с белыми пятнами цветов. Какая замечательная долинка! И переехать сюда совсем не трудно.

Спешу на бивак и поднимаю всех на ноги. Через час мы в царстве зелени. С наслаждением бросаемся на мягкую траву. Лежа на земле, я слежу глазами за дикими пчелами, вижу ос-аммофил, деловито вышагивающего палочника и в это время чувствую сразу несколько болезненных уколов. Кто здесь оказался таким неприветливым?!

Подо мной опять копошатся все те же муравьи-тетрамориумы. Им здесь неплохо в зеленой ложбинке. Для них она настоящее царство. Они везде: под каждым камешком, цветком, кустиком, в каждой ямке. Весь зеленый распадок безраздельно принадлежит им, они его хозяева и, быть может, много тысяч лет живут здесь, как и дальние их предки, поселившиеся после ледникового периода. Опять я обманулся в выборе места, обрадовавшись роскошной зелени!

Тетрамориумы вытеснили из долинки всех муравьев других видов. Мало здесь и саранчовых, мелких жуков; почему-то совсем нет тлей и их поедателей божьих коровок. Брожу по зеленой долинке и присматриваюсь к жизни многомиллионного народца. Влажная почва и тепло способствовали процветанию этого вида. Но как относительно это процветание! Всюду видны зловещие темные кучки мертвых муравьев. Это их кладбища. Колонию постигла заразная болезнь. Она губит маленьких жителей зеленой долинки, оставшиеся в живых без устали сносят мертвецов в кучки. На поверхности земли в сухом климате пустыни, под лучами знойного солнца мертвые не опасны — зловредный грибок в них умирает.

Местами кладбища достигают больших размеров. Вот среди пахучей полыни скопище диаметром почти в полметра и не менее пяти сантиметров толщиной. Я собираю мертвых муравьев и заполняю ими до отказа две литровые банки, подсчитываю, сколько мертвецов в десяти кубических сантиметрах, делаю расчет. Только в одном этом кладбище находится около миллиона мертвых муравьев. Влажная, теплая зеленая ложбинка — рай тетрамориумов, место их процветания — оказалась такой коварной. Вспоив своих обитателей, она стала местом их страшной гибели. На сухих же склонах, где жизнь проходит в постоянной и жестокой схватке с голодом и недостатком влаги, нет никакого мора. Где же лучше жить муравьям? Разве можно сказать, когда в жизни все так сложно и так относительно!

Крошечные хозяева зеленой долинки невзлюбили нас. Они добираются до кожи, деловито вкалывают в нее свое острое жало. Вскоре на месте укола появляется припухлое пятнышко. Оно болит и чешется. Зеленая травушка! Не потому ли издревле в русском языке она называется муравушкой?

После жаркого дня плохо спится. В сумерках загудели хрущи.

Их много, от них шевелится трава. Вскоре хрущи смолкают, и в воздухе начинают мелькать белые бабочки. Вместе с ними трепещут таинственные аскалафы.

Потом запевают сверчки, и горы звучат их песнями.