Забытые острова

Душно. Сквозь сон я чувствую, как по телу ползают наши маленькие мучители и деловито втыкают в кожу свои жала, слышу, как ворочаются в пологах мои товарищи. Какой длинной кажется нам ночь!

Рано утром мы быстро и молча упаковываем вещи и с облегчением покидаем негостеприимную зеленую долинку.

Опасная остановка

Утром небо ясное, чистое. Солнце, едва показавшись над горизонтом, стало пригревать землю.

— Будет сегодня жарко! — решил я. — Достанется!

Но вскоре из-за далекого хребта Заилийского Алатау показались длинные перистые облака, за ними поползли серые тучи. Потом они закрыли солнце, и стало прохладно.

Путь сегодня наш недолог. Между голых холмов, недалеко от дороги, выбрав уютную ложбинку между скал, я завожу в нее машину. Останавливаемся готовить обед.

Облака все гуще и гуще, загремел далекий гром. Кое-где протянулись к земле космы дождя. Большая черная туча медленно плывет мимо нас: чуть-чуть накрапывает дождик. Обед готов, но есть придется в машине, в тесноте. Под мерные звуки редких, но крупных капель дождя, падающих на тент нашего газика, приступаем к еде.

Мои спутники заняты оживленным разговором. Я слушаю их рассеянно. Вдруг до моего сознания доходит странный, незнакомый и непонятный шум. Гляжу в окно и вижу необычное: по нашей ложбинке к нам несется вал черной грязной воды.

— Смотрите, сель! — говорю я не своим голосом.

— Какой сель? — в недоумении спрашивает Ольга.

— Сель! — кричу я. — Скорее хватайте вещи в машину, скорее!

— Да какой тут может быть сель! — собираясь, как всегда, порассуждать, удивляется Николай. Если даже и есть сель, он не прочь поспорить о нем, прежде чем приняться за дела.

Тогда я ору громким голосом и выскакиваю из машины. Мои помощники наконец поняли, в чем дело, дошло до их сознания, тоже выскочили из машины. Ольга хватает вещи, бросает в машину. Николай, вот настоящий рыцарь, растерялся, смотрит на приближающийся грозный вал грязи.

Как назло, машина завелась и заглохла. Снова завелась и опять заглохла. Сель уже мчится мимо нас. С каждой секундой все выше и выше буруны волн, посредине вздыбились бугром. Вот поток раздвоился и помчался ручьем позади нас. Теперь мы на крошечном островке. К счастью, поток, отрезавший нам путь, еще неглубок. Мы благополучно въезжаем в него, но остывший мотор не тянет на бугор. С большим трудом вывожу машину из предательской ложбинки. В это время новый вал грязного и бурного потока закрывает то место, где мы останавливались. Еще несколько мгновений — и мимо нас мчится большая густо-коричневого цвета река, и не верится, что тут был всего лишь небольшой лог среди голых холмов. Она бурлит, кипит, пенится, беснуется, ударяясь о камни, поднимается валом, рассыпая в стороны каскады брызг.

Пораженный, я смотрю на это буйство стихии, столь неожиданно свалившееся на нас среди тихого покоя замершей пустыни. Больше не доверяя воде, я вывожу машину еще выше и подальше от разбушевавшегося потока.

Мои спутники напуганы неожиданно разыгравшейся стихией. Ну кто бы мог подумать, что среди безводной пустыни нам мог угрожать водный поток. Неожиданно вспоминаю Саади:

Беги, пока вода
Дошла тебе до ног,
Что сделаешь, когда
Зальет тебя поток?

— А здорово! Прямо будто про нас сказано! — говорит Николай.

Наши потери невелики. В суматохе пролит суп, рассыпан сахар, разбросаны куски хлеба. Но что бы произошло, если бы на этом месте мы устроили бивак и залегли на отдых! Кто бы мог подумать, что эта небольшая ложбинка представляет собой продолжение длинного лога с большим бассейном! Сели по ней, наверное, спускались очень редко, разве только раз в сто лет или даже еще реже.

Целый час мимо нас мчался грязный поток. Потом взошло из-за туч солнце, его лучи засверкали в бурных волнах. Чуть-чуть стала спокойнее вода, ровнее ее поверхность. Мы покинули коварное место, где так удачно избежали катастрофы, вскоре свернули на проселочную дорогу и поехали по сухим и бесконечным холмам.

На память об этом происшествии у меня осталась фотография. На ней хорошо виден грязный желто-бурый поток и две скалы, мимо которых он мчался. Об эти скалы наша машина неминуемо разбилась бы вдребезги, да и от нас ничего бы не осталось.

Мне, уроженцу Амуро-Уссурийского края, с детства приходилось немало бродить в дремучих лесах. Среди густой растительности зрение мало помогало, зато всегда тренировался слух. С тех пор, бывая на природе, я всегда все слышу. Сейчас это пригодилось.

Кузнечик-хищник

Пустыня покрыта зеленой травкой. По ней скачут кобылки-тметисы, богомолы. Их появление меня удивляет. Я хорошо знаю это место у подножия гор Анрахай. Здесь три года подряд царила страшная засуха, и все живое замерло, сгинуло, исчезло. Откуда же взялись весной взрослые богомолы и кобылки-тметисы? Неужели проспали все время засухи, переждали где-нибудь в укромных щелках и норках, а сейчас почуяли пробуждение пустыни, ожили? Насколько хорошо приспособлены к суровым условиям жизни обитатели пустыни!