Забытые пьесы 1920-1930-х годов

МУЖИЧКОВ. Ой, ой… будь ты неладен…

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. И знаешь, кто консулу сообщил? Твоя же…

МУЖИЧКОВ. Ах, стерва! (Хватаясь за рот, закашливаясь.)

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Мало этого. К ней еще в комнату приходили на свидания. А по твоим удостоверениям, что она твоя жена, она как-то устраивает кредиты, а с некоторыми товарищами завела знакомства и хочет знаешь что?

МУЖИЧКОВ. Свидания, да? Ах, паскуда, я же ей…

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА (перебивая). Хуже… Подстраивает так, чтобы повысили тебя.

МУЖИЧКОВ. Эх, вот так дело. Только что ж Поликарпыч мне ничего не сказал?

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Как же тебе говорить, когда тебя, может быть, вызывать придется.

МУЖИЧКОВ. Ну? Да, да, пожалуй… А знаешь, в самом деле, когда в руках у меня вот нет дела, мне тоже кажется она такой… ну, что-то так неладной… И раньше тоже, я уж несколько раз замечал… надо бы, понимаешь, заняться этим, да все некогда. План ведь у меня пятилетний, план…

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Ну, там как хочешь. Я только предупредила тебя на всякий случай.

МУЖИЧКОВ. Все-таки как же так? А вдруг неверно? На самом деле — преданная она женщина. И для меня, и для дела она все может. (Подражая Сусанне Борисовне.) Решительно все.

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА (в отчаянии). Ну вот… Уж тогда я не знаю… что с тобой делать… Нужен ведь ты ей для положения. А попробуй скажи ты ей… что тебя назначили, ну, хоть избачом в деревню, — и увидишь…

СУСАННА БОРИСОВНА (являясь, за дверь). Ну, иди, Мими, Мими…

Втаскивает собачку.

Ах, Андрей, застегни мне, пожалуйста, туфлю, я не могу…

ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Я пошла…

Уходит.

СУСАННА БОРИСОВНА. Фи… Какая эта твоя ужасная… в платке…

МУЖИЧКОВ. Что? А ты же говорила, что она хорошая.

СУСАННА БОРИСОВНА. Ах да, да, она такая святая, такая… А что, удостоверение готово, нет?

МУЖИЧКОВ. Ага, ты за удостоверением как раз. Ну-ка, брат, садись, я тебя по пунктам буду. (Смеется.) От пунктов, брат, не отвертишься. Отвечай: по удостоверениям ты кредит делала?

СУСАННА БОРИСОВНА. Конечно. Я же тебе говорила. Что за вопрос? И если я делаю, значит, я знаю, что делаю. У меня все рассчитано.

МУЖИЧКОВ. У консула была?

СУСАННА БОРИСОВНА. Да. Что же здесь особенного? Бывают же у послов даже наркомы.

МУЖИЧКОВ. А о заводе консулу говорила?

СУСАННА БОРИСОВНА. А разве когда с консулом разговариваешь, то нельзя говорить, какая у мужа служба?

МУЖИЧКОВ. Действительно, тово… А знакомства заводила и говорила, чтобы меня повысили?

СУСАННА БОРИСОВНА. Еще бы… Я всем и всегда говорю, что ты очень деловой человек и по твоим способностям ты должен быть гораздо на большей должности…

МУЖИЧКОВ. Ну вот, я так и знал, что что-нибудь тут не так.

СУСАННА БОРИСОВНА. А что такое?

МУЖИЧКОВ. Стой, последнее, насчет положения. Видишь ты… как тут сказать… я теперь без всякого положения…

СУСАННА БОРИСОВНА. Как?

МУЖИЧКОВ. Да так… готово… назначили в это самое… в деревню избачом…

СУСАННА БОРИСОВНА. Ах!.. Какой кошмар!

МУЖИЧКОВ. Ничего, как-нибудь… С милым рай и в шалаше, как говорится.

СУСАННА БОРИСОВНА. Что? (Тихо.) Вы негодяй!.. Почему же раньше мне не сказали? В каком теперь я останусь положении?

МУЖИЧКОВ. Зачем же тебе оставаться? Поедем вместе. Хорошо будет. Поселимся где-нибудь в избе. Я тебе заведу курочек, поросеночка… красота…

СУСАННА БОРИСОВНА. Вы или мерзавец, что издеваетесь, или просто… не умный… Порядочной женщине предлагается крестьянкой быть… Кошмар!

МУЖИЧКОВ. Ничего не понимаю. Что с тобой? Ты на себя не похожа. И «вы» говоришь, и так ругаешься… Конечно, оно, деревня, тово… но ты же говорила, что ради меня ты на все готова, решительно на все.

СУСАННА БОРИСОВНА. Я и делала, несчастная… решительно все. Даже себя отдала. Но это когда вы были вами, а не когда вы — совсем не вы.

МУЖИЧКОВ. Как не я?

СУСАННА БОРИСОВНА. Конечно, я сходилась с вами, с ответственным, заведующим, а домача вас — я не знаю, да. И не смейте мне говорить «ты»!