Забытые войны России

В апреле 1817 года, ровно за 144 года до полёта Гагарина, под Петербургом прошли пробные пуски усовершенствованных русских ракет. Максимальная дальность полёта составила (в современных единицах) 2986 м. Весьма достойный результат для той эпохи – и фельдмаршал Барклай-де-Толли, недавний победитель Наполеона, получил доклад по результатам испытаний: «Опыты сии, сделанные в употреблении действий нового и вообще ещё улучшения требующего оружия, конечно, не могут быть сочтены окончательными, однако доведены до такой степени, что полезность ракет неоспорима, равно как и необходимость иметь оные войскам».

«Вслед за ядрами зашипели ракеты…»

На испытаниях 1817 года присутствовал великий князь Константин, брат русского царя и наместник Царства Польского. По его приказу первые группы rakietnikow были созданы в польских войсках, тогда являвшихся частью русской армии. В Петербурге же продолжались работы над новым оружием – в 1823 году в Россию пригласили англичанина Турнера, у себя на родине участвовавшего в разработке ракет. На Охтинским пороховом заводе ему создали отдельную лабораторию – британский ракетчик стал конкурентом русских коллег, работавших над тем же оружием в «Ракетном заведении», организованном при артиллерийском полигоне на Волковом поле. Таким образом, царь Александр I предвосхитил советскую методику оружейных разработок, когда над новой перспективной темой трудились сразу два конкурирующих научно-конструкторских центра.

Любопытно, что приглашённый английский ракетчик навсегда прижился в России, даже принял православие и во всех документах той эпохи фигурирует как Евграф Францевич Турнер. Два соперничающих конструкторских центра позволили перейти к практическому использованию нового оружия – в 1827 году в русской армии сформирована «ракетная рота № 1». В том же году состоялось и первое боевое применение новых ракет.

25 августа 1827 года на землях Армении во время войны с Персией, в ходе ожесточённого боя с превосходящими силами иранской кавалерии неподалёку от стен древнего монастыря Эчмиадзин, русская пехота использовала новое оружие. «Весьма удачно были пущены около 20 ракет, которые разгоняли толпы неприятельские…» – писал участник сражения.

Спустя год ракеты использовались в бою уже против турок на глазах самого царя Николая I, когда «ракетная рота № 1» участвовала в успешной осаде крепости Варна. По турецким укреплениям тогда выпустили несколько тысяч ракет. В том же году состоялось и первое применение ракетного оружия на судах – в устье Дуная с плотов успешно обстреливали турецкие канонерки. Как вспоминал очевидец: «Вслед за ядрами и гранатами зашипели ракеты. Сперва одна полетела огненной змеей над поверхностью Дуная, за ней – другая и прямо в канонерскую лодку. Искры, как будто от фейерверка блеснули от ракеты и обхватили весь бок неприятельской лодки. Потом показался дым, а за ним и пламя…»

Прибывшие из Петербурга специалисты наладили производство ракет поближе к театру военных действий, в Тирасполе. Архивная статистика даёт внушительные цифры – за 1828–1829 годы в будущей столице Приднестровья произвели 13 235 ракет разного калибра и назначения. Один из очевидцев применения нового оружия против турок назвал русские ракеты «огненными змеями, которые своим гремучим и шипящим полетом в состоянии поколебать не только заносчивое мужество азиатцев, но и прозаическую стойкость европейского строя…»

Вскоре после той войны в России провели первые в мире опыты по электрическому воспламенению ракетного пороха и даже пытались реализовать опередивший время проект подводной лодки с ракетным вооружением. Словом, два века назад в эпоху расцвета гладкоствольной артиллерии ракеты были признаны специфическим, но важным элементом системы вооружений.

Специфику их применения на языке той эпохи ёмко сформулировал в 1845 году ветеран наполеоновских войн, а тогда кавказский наместник Михаил Воронцов: «Увидев на смотрах и учениях употребление ракет, мне тотчас показалось, что они могут быть, особливо в местах гористых, одним из полезнейших орудий в войне. Конечно, пушки стреляют вернее, но при всех пушках есть лафеты, зарядные ящики, словом обоз. У ракет малого размера ничего этого нет; везде, где проходит кавалерия, можно иметь при ней сколько угодно малых ракет. Каждый всадник может везти с собой ракету вместо пики; станки для них самые малые, а в случае нужды можно обойтись и без них. Словом сказать, ракеты суть артиллерия, конечно, не самая лучшая, но которую можно иметь всегда и сколько угодно там, где всякую другую артиллерию иметь или трудно, или опасно, или даже невозможно…»

Царский племянник и «ракетная пустота»