Забытые войны России

При Морском министерстве Российской империи даже создали особую комиссию по их испытанию. В январе 1904 года буквально за несколько дней до начала русско-японской войны она утвердила доклад «О применении воздушных змеев для подъема наблюдателей с судов флота» с категоричным выводом: «Применение таких змеев на судах флота не только желательно, но даже необходимо».

Эпохальный самолёт братьев Райт взлетел лишь за месяц до этого доклада, да и то преодолел считаные сотни метров. Предсказать тогда скорое рождение массовой авиации и её молниеносный прогресс было вне сил человеческого мозга. Именно в те несколько лет в самом начале прошлого века «летательный змей» мог показаться в морском деле перспективнее «воздушного шара».

Относительно простой и небольшой летательный аппарат, известный ещё в древнем Китае, был дешевле в изготовлении, не требовал сложного «газопроизводящего» оборудования, да и просто был безопаснее для корабля, чем гигантский баллон с водородом… Словом, адмирал Макаров сделал свой выбор в пользу «змеев» – доживи он до появления в ближайшие годы первых удачных аэропланов, наверняка стал бы горячим сторонником их применения на флоте.

Макаров до авиации, однако, не дожил – погиб на броненосце, подорвавшемся на японской мине. Ту минную постановку могли бы обнаружить с воздуха, но в Порт-Артуре не оказалось ни аэростатов, ни готовых «летательных змеев», хотя приказ о создании «Морского воздухоплавательного отделения» в главной базе Тихоокеанского флота был подписан ещё в 1902 году.

Отправленный в конце 1903 года из Петербурга в Порт-Артур пароход «Манджурия», вёзший на Дальний Восток аэростаты и всё их оборудование, в самом начале войны перехватили японцы у берегов Китая. В итоге прибывший в Порт-Артур первый командир Морского воздухоплавательного отделения лейтенант Лавров оказался без ничего. На местных складах он с удивлением обнаружил вполне современный аэростат, несколько лет назад захваченный у китайцев, когда наши войска подавляли их восстание, – но без должного ухода трофейный «шар» уже пришёл в негодность.

Попытки делать аэростат из подручных средств («…из дамских юбок» – как невесело шутил сам Лавров) в осаждённом Порт-Артуре по понятным причинам провалились. Главным препятствием стало отсутствие водорода. Для его производства требовалась в значительных объёмах серная кислота. Ещё в 1903 году из Порт-Артура в Главный морской штаб ушёл запрос о доставке «воздухоплавателям» кислоты, на что буквально накануне войны был получен изумительный по бюрократичности ответ: «Оная кислота имеется в Японии в большом количестве и недорого». В итоге первый командир Морского воздухоплавательного отделения Тихоокеанского флота погиб в сухопутном бою с японцами, так ни разу не взлетев в небо.

«Со змеями ничего не успели сделать…»

«Летательные змеи» тоже не поднялись в небо над броненосцами Тихоокеанского флота. Хотя 2 апреля (20 марта старого стиля) 1904 года столичный журнал «Воздухоплаватель» с энтузиазмом писал: «Известный знаток воздушных змеев лейтенант Шрейбер, проходивший в этом году курс в офицерском классе учебного воздухоплавательного парка, по требованию вице-адмирала Макарова отправлен а Порт-Артур для производства подъемов наблюдателей с судов флота. В хорошую погоду со змея можно увидеть в море на 30–40 верст. Это будет первое применение воздушных змеев для военных целей…»

Лейтенант флота Николай Шрейбер и его «змеи» доехали до Порт-Артура всего за несколько дней до гибели адмирала Макарова. Вскоре наш флот оказался прочно заперт в гавани, и «змеев» Шрейбера перенацелили на сухопутную разведку, к которой они оказались мало приспособлены – их расстреливали японские солдаты из винтовок. «Со змеями ничего не успели сделать… Их запустили, но, как только 5 штук были в воздухе, неприятель сосредоточил по ним такой прицельный огонь, что людям пришлось ретироваться. Никого, благополучно, не ранили, а змеи летали и расстреливались старательно часа полтора…» – писал Шрейбер о первой и последней попытке воздушной разведки в небе над Порт-Артуром весной 1904 года.

«Не успели» – вообще ключевое слово к русским усилиям в той войне. Для эскадры адмирала Рожественского, что вскоре погибнет у Цусимы, готовили специальный «аэростатоносец» для обеспечения дальней морской разведки. Но не успели. Летом 1904 года за миллион рублей, пожертвованных графом Строгановым, в Германии спешно купили пароход. За два месяца его переоборудовали под эксплуатацию аэростатов, смонтировали газовое оборудование и радиостанцию – как тогда говорили, «газовый завод» и «беспроволочный телеграф».

Судну дали новое имя – «Русь». Фактически это был первый в России и один из первых в мире прообразов авианосцев, специально оборудованный всей техникой для «воздухоплавания». На корабле впервые электрифицировали весь цикл обслуживания аэростатов, от получения водорода до подъема и спуска.