Забытый князь

— Тогда так: там выступает смоленский полк. Ведёт его князь Лугвений. Он мне сказал о ненадёжности смолян. Дело прошлое, я, конечно, много туда принёс бед. Но чё делать... Такова наша доля, кого-то приходится и обижать. Так вот, я тайно отведу Лугвения для защиты тылового укрепления. Боюсь, нам придётся им воспользоваться. Ну а ты, если не против, займёшь его место, взяв их хоругви.

Василий не торопился с ответом, поглядывая на Витовта. Но тот, похоже, был готов услышать любой ответ.

— Хорошо, я пойду под смоленскими стягами, — наконец произнёс Василий.

Обычно сдержанный, суховатый литовец подошёл к зятю и обнял его.

— Молодец, не бросаешь тестя на погибель, великий князь Василий Задонский.

Василий, не очень привыкший к такому обращению, был крайне удивлён:

— Откуда известно? — спросил он.

— Сорока на хвосте принесла. А если говорить серьёзно, то пока твою победу над великим Тимуром не очень-то оценили. Но ты можешь ею гордиться, как я горжусь своим зятем. Ведь до встречи с тобой этот полководец не знал поражений. Это тебе говорю я, — он ударил себя в грудь, — который провёл столько сражений, что у тя не хватит пальцев их сосчитать. Были и победы, были и поражения, поэтому я могу судить. Так что, гордись. Но не зазнавайся. Хочу сказать тебе: враг очень опасен, и ты зря на рожон не лезь. Береги себя. Знай, дороже тебя и Софьи у мня никого нет. Ладно, мне пора... Да, Василий, чтобы те не путаться в дорогах, я оставляю проводника. Он приведёт вас к нужному месту. Там всё и получишь. Я буду рядом. Они обнялись.

Жизнь в Магдебурге била ключом. Сюда со всей Западной Европы в одиночку, толпой, целыми отрядами приезжали те, кто готов был биться за рыцарство и истинную веру. Французы, австрийцы, итальянцы, но особенно много было немцев. Прибыли даже два польских князя.

Глядя на всю эту рать, маршал Валленрод предложил разбить их на отряды, дав им комтуров и фогнов. На день смотра было построено почти стотысячное войско. Такой силы у тевтонцев ещё не было. Ряды воинов объезжали: Великий магистр Ульрих фон Юнгинген, маршал Фридрих фон Валленрод, герцог фон Лихтенштейн, великий казначей Томас фон Моргейм.

Ровные чёткие ряды говорили о железной дисциплине, а вид воинов говорил об их решимости схватиться с врагом и одолеть его. Особенно внушительный вид был у немецких рыцарей: закованные в железную броню, с блестящими щитами и длинными копьями в руках. Они выглядели победоносно-устрашающе. И хотя их лица скрывали опущенные забрала, но глаза говорили, что они рвутся в бой, чтобы стереть с лица земли своих врагов. После осмотра войска двинулись к городу Швеце, что был на границе с Польшей.

А маршал, герцог и магистр осмотрели крепость. Они побывали в карван-оружейне, где хранился изрядный запас оружия, побывали в капитулярии — сердце управления орденом. Осмотрели мостовые башни. Зашли помолиться в храм Пресвятой Девы Марии, оттуда во дворец магистра, где была трапезная.

За обедом они много говорили о мощи собравшихся воинов, о мушкетном обеспечении. Маршал заявил, что он своими пушками уничтожит половину вражеской армии, а герцог со смехом заявил, что он со своими рыцарями уничтожит вторую.

Они уже сейчас готовы были праздновать победу, если бы не магистр, который сказал:

— Не будем, друзья, опережать события. Я чувствую, что небо ещё не определилось с победой, чьей стороне её отдать.

— Так зови его сюда, — сострил герцог, — и мы убедим его в том, чтобы он отдал её нам.

Все сдержанно посмеялись, но поняли, что всё же это лучше отметить после сокрушительной победы.

Тем временем не стояли на месте и польско-литовские, русские полки. Смоленский полк, воины которого знали, что они должны быть в центре приближающейся битвы, вдруг был остановлен, как было сказано, до особого распоряжения великого князя Витовта.

— Чё от нас хочет этот мучитель? — понеслось по рядам.

Воевода, услышав такие голоса, рявкнул:

— Эй, вы, плетей захотели? Исполняйте приказ великого князя!

— Ты и исполняй, — буркнул молодой воин, — этот гад, — он явно имел в виду Витовта, — убил мойго отца, забрал в рабыни сестру.

— Да, беды он принёс нам много, а мы за ейго должны жизни свои дожить.

— А я, братцы, как только вражина появится, в лес побегу, а не буду за этого гада кровушку свою проливать.

— Не ты один...

— Эй, — раздался зычный голос воеводы, — заходим в лес. Но там не разбредаться.

Жара стояла невыносимая. Солнце пекло. Только смоляне отошли в лес, как мимо прошагали какие-то воины. В справной одежде, хорошо вооружённые. По лицам было видно, что они готовы драться с врагом.

— Кто ето, кто? — заинтересовались смоляне.

— Да хто их знает, — произнёс кто-то, — по говору-то русские. Може, оршанцы, аль мстиславляни.

О таких разговорах смолян доносили Витовту его люди. Слушая их, взгляд его карих глаз суровел. Но он ничего не говорил, отпуская доносителей.