Забытый прародитель человечества

Само же слово бой в значении «бой, битва, сражение, драка» и т. п. присутствует практически во всех славянских языках, однако в некоторых из них оно имеет дополнительные значения. Так, например, в русском языке оно обозначает «убой животных» (аналогичное значение мы видим и у укр. бій — «убой скота»), что полностью соотносится с занятием Боя в белорусских легендах, а в некоторых диалектах так же «кулачного бойца» (влад.), «смелый, сильный, крепкий человек» (волог.), «человек, быстро работающий и везде поспевающий» (волог.), а также «молоток для отбивки кос» (новг., волог., тверск.) и «оружие» (арх.)^{28}. Праславяпское bojь соотносится с глаголом biti (восходящим к и.-е. глагольной основе bei), имеющим почти во всех славянских языках значение «бить, ударять, убивать», а в русском, кроме того, значение «умерщвлять, убивать, поражать на охоте животных, птиц», опять-таки великолепно соотносящимся с образом белорусского Боя. Кроме того, этимологические связи данного глагола указывают нам и на то оружие, которым орудовал древний охотник: гр. φιτρόζ «ствол дерева, кол, колода» и арм. bir «дубина, палка»^{29}. Интересно отметить, что, по млению М. М. Маковского, в индоевропейских языках наиболее ранними, первичными значениями были именно значения «бить» и «гнуть»^{30}. Понятно, что сначала просто поднятая с земли палка, а затем и осознанно выбранная и хотя бы в простейшем виде обработанная дубина были одними из первых орудий охотников. В отличие от каменных орудий труда эти примитивные орудия охоты не сохранились до наших дней, однако некоторые археологические находки косвенно свидетельствуют о наличии дубин уже у австралопитеков, появившихся в Африке около 4 миллионов лет назад. На трех исследованных стоянках этих «обезьянолюдей» Р. Дарт обнаружил 58 черепов павианов, на 80 % которых имелись радиальные трещины, подобные тем, что образуются при ударе острым камнем, и различного рода проломы, возникшие, по мнению исследователей, в результате сильных ударов тяжелым орудием типа дубины^{31}. Понятно, что и у их более поздних и более развитых преемников это оружие также было в ходу с древнейших времен. С развитием техники в некоторых индоевропейских языках данный корень был перенесен на новое орудие: др.-в. нем. bihal «топор», ирл. benim «режу, бью», biail «топор»^{32}. Что касается многоженства Боя, то интересно наблюдение М. М. Маковского, который отметил, что большинство слов со значением «охота» в индоевропейских языках первоначально означали «стремиться, домогаться»: др. инд. (pra) — yaksa «стремиться, домогаться», но др.-в. нем. jagon «охотиться»; англ, hunt «охотиться», но русск. хотеть, арм. xand «неукротимое желание», брит, hoant «предмет желания»; хет. huma «охочусь» и humai «домогаться, оплодотворять»; лат. uenor «охочусь» и «домогаюсь», uenas «любовь»; др. инд. lubdhaka «охотник» и lubh «желать, домогаться», русск. любить^{33}. К этому перечню можно еще добавить русское охота и похоть. Как отмечает Е. Е. Левкиевская, при сватовстве невесты сваты часто представлялись охотниками, которые хотели бы поймать соколицу или куницу. Очевидно, что это уже сильно смягченный и социализированный вариант, исходящий все из того же круга значений, связанных с охотой. Так же интересно отметить, что в славянской традиции с оплодотворением связан и глагол, от которого образовалось имя прародителя белорусов: «Бить, битье — ритуальные магические действия, имеющее преимущественно продуцирующую и отгонную функции. Провоцирует рождаемость (появление детей, приплод скота), плодородие (вызывание дождя, обеспечение урожая), рост, здоровье и благополучие. Орудие битья — палка, розги или ветви вербы, березы…»^{34} Все это говорит о том, что, помимо чисто лексических параллелей, рассмотренных выше, в индоевропейской традиции вполне могли сохраниться и семантические параллели великому охотнику, изучение которых позволит гораздо лучше понять истинное значение белорусского Боя.